Колыбель предков - [103]

Когда Лики поделился своими мыслями с коллегами и даже высказал убеждение, что именно здесь следует ожидать открытия предка более древнего, чем питекантроп, то Ганс Рек, подзадоривая молодого археолога, сказал:

— Готов держать пари — вы, Луис, вряд ли найдете здесь хотя бы один оббитый камень!

— Хорошо, я заключаю с вами пари, профессор, — ответил Лики. — Более того, Олдовэй мне нравится настолько, что я убежден — не пройдет и 24 часов, как вы будете держать в руках не что-нибудь, а настоящее ручное рубило…

Лики с удовольствием припомнил, как он выиграл пари. Чтобы найти рубило и торжественно вручить его изумленному Реку, ему понадобилось всего семь часов! Поиски каменного века, начатые Лики в первый день прибытия в Олдовэй, не ограничились этой удачей. За первым открытием последовали другие. Оббитые человеком камни залегали на различных уровнях от края обрыва ущелья, отмечая места, где располагались стоянки древних охотников. Глубина залегания примитивных инструментов, цвет и характер глинистого пласта, в который они включены, а также кости животных, найденные вместе с ними, позволили Лики создать на удивление целостную и многогранную картину эволюции культуры каменного века на протяжении почти полумиллиона лет. Из них 400 тысячелетий в Олдовэе жили обезьянолюди, главным орудием которых оставались рубила. Внизу обособленно друг над другом располагались четыре последовательных горизонта шелльской культуры, когда впервые появляются рубила (слой II). Черепашьими темпами от прослойки к прослойке совершенствовались они, пока в пятом горизонте не появились ручные топоры ашельской культуры. От пятого до девятого горизонтов (слой III), залегающих на десятки метров выше шелля, происходило медленное развитие ашельского рубила.

Ну, не поразительна ли отсталая культура, если в громадный, на полмиллиона лет, промежуток времени первобытный предок, ее создатель, использовал однажды изобретенный инструмент? Однако, как показал Лики, консерватизм этот мнимый. Удачно найденная форма орудия, оббитый с двух сторон и приостренный на конце камень — ручной топор, действительно пережила тысячи веков. Но, во-первых, материалы, полученные при раскопках стойбищ Олдовэя, показывали, что сама по себе форма не остается неизменной, а варьирует, подчиняясь определенным закономерностям. Во-вторых, с течением времени, медленно, но совершенствуется техника обработки камня, накладывая заметный отпечаток на облик орудия. Оно становится площе, изящнее, тоньше, а следовательно, и эффективнее в работе. В-третьих, рубилами не ограничивается набор инструментов древнего олдовэйца: в его арсенале имелись скребла, остроконечники, ножи, изготовленные из крупных пластин, проколки, скребки, отбойники, нуклеусы, с которых скалывались заготовки более мелких инструментов. Изучение их тоже подтверждает мысль о неуклонном совершенствовании культуры каменного века Восточной Африки с течением времени. Олдовэй, таким образом, представлял собой своеобразную музейную экспозицию, изучение которой раскрывало историю человека и окружающего его животного мира за полмиллиона лет.

За полмиллиона? А может быть, за миллион? Вопрос поставлен резонно, поскольку при раскопках в Олдовэе в 1931–1932 годах Лики обнаружил культурные горизонты (1 слой), залегающие на стометровой глубине, на 16,5 метра ниже слоя с самыми ранними шелльскими рубилами и с костями животных более примитивных, чем те, на которых много времени спустя охотились обезьянолюди, питавшие пристрастие к ручным топорам. Это была архаическая культура настоящего недостающего звена, по сравнению с которой шелль и ашель, самые ранние из стадий древнекаменного века, представленные в Олдовэе, как и в Европе, серией последовательных стадий, казались высокосовершенными, несмотря на их примитивизм и однообразие.

Действительно, этот древнейший из известных ранее этапов культуры палеолита типа дошелль, названный Лики олдовэйским, характеризовался наличием, по существу, одного-единственного по типу инструмента, если не считать грубых сколов с легкой подправкой, которые использовались как ножи — небрежно затесанной на одном конце галькой. Какое-то раннее человекообразное существо, почти обезьяна по статусу физическому и интеллектуальному, делало первые шаги в изготовлении орудий труда. Оно затрачивало минимум усилий при их оформлении: подходящая по форме округлая или продолговатая галька кварцевой или кварцитовой породы затесывалась на конце с одной или двух сторон. В результате получались своеобразные сечковидные рубящие инструменты, которые археологи назвали чопперами или чоппингами (в зависимости от того, с одной или двух сторон приострялся рабочий край орудия; chopper — сечка). Остальные грани и плоскости гальки оставались необработанными и сохраняли гладкую поверхность, в отличие от рубил, при изготовлении которых были оббиты обе стороны исходного желвака камня, заострив при этом рабочий конец и боковые стороны инструмента и оформив для удобного расположения орудия в руке его рукоятку, или, как археологи говорят, «пятку». Чоппер, от которого веяло подлинной первобытностью младенческого этана истории предков человека, еще более комплексное и многостороннее по назначению изделие, чем рубило. При изготовлении его скалывались отщепы — следовательно, галька представляла собой не только исходную, подготовленную самой природой заготовку будущего орудия, но также нуклеус, то есть ядрища для получения сколов, которые затем употреблялись как примитивные режущие инструменты. Чоппер и чоппинг служили орудиями нападения и защиты, с помощью их копали землю, рубили дерево, дробили кости, сдирали кожу с убитого животного и разделывали его тушу, скребли, резали, пилили, сверлили и кололи.