Колыбель предков - [10]

Как бы ни были важны и интересны находки в районе Вадьяка, Дюбуа с самого начала понял, что надежда открыть недостающее звено на склоне вулкана Вилис не совсем оправдана, поскольку большинство из найденных костей принадлежало не вымершим, а ныне здравствующим в джунглях Явы видам животных. Поэтому он решил перенести разведочные работы на север во внутренние области Центральной Явы, в район грандиозного вулкана Лаву Кукусан, где в долине реки Бенгаван в местности Кедунг-Брубус, по сведениям жителей, находили кости гигантов, или как называли их малайцы, гвардейцы-руксасас…

Пробные раскопки развернулись около городка Мадиун, где река прорезала пласты плотно сцементированного вулканического туфа и песка. В них в изобилии залегали кости слонов, гиппопотамов, оленей, гиен, тапиров. 24 ноября 1890 года была сделана новая находка: из груды костей извлекли обломок правой стороны нижней челюсти с двумя предкоренными зубами и альвеолой (гнездом), в которой некогда помещался клык. Дюбуа достаточно было бегло осмотреть находку, чтобы понять, что челюсть принадлежала человеку, а не антропоидной обезьяне. Глубокая древность обломка тоже не вызывала сомнений: судя по значительной тяжести, кость давно минерализовалась, а по характерному темному цвету она не отличалась от любой из многих сотен костей животных, извлеченных из вулканического туфа.

Значит, эта челюсть принадлежала человеку, который жил на берегах Бенгавана в доледниковые времена около миллиона лет назад, когда Ява соединялась «земным мостом» с материковой частью Азии? Значит, это и есть первый обломок скелета обезьяночеловека — недостающего звена в родословной человека? Сделать такое заключение при взгляде на не очень массивную, но в то же время исключительно низкую челюсть естественно и соблазнительно. Однако Дюбуа сохраняет сдержанность и не торопится делать выводы. По-видимому, он представлял себе челюсть обезьяночеловека иначе и обломок из Кедунг-Брубуса при всех его необычных особенностях все же определял как человеческий. Питекантроп аллалус, обезьяночеловек бессловесный, не умел, как следует из его названия, произносить слова. А первое, что бросилось в глаза при осмотре фрагмента челюсти и поразило Дюбуа больше всего, была необычайно большая протяженность в ширину ямки для так называемой двубрюшной мышцы, степень развития которой, по мнению некоторых антропологов, косвенно подтверждает или, напротив, опровергает наличие речи. Существо из Кедунг-Брубуса несомненно говорило и, следовательно, не могло занять вакантное место недостающего звена.

В «Первом квартальном докладе Рудного бюро» за 1891 год Дюбуа опубликовал краткие заметки об открытии обломка челюсти, найденного около Мадиуна. Из них следует, что он не сомневался в принадлежности челюсти человеку, поскольку клык, судя по сохранившейся альвеоле, был не антропоидный бивнеобразный, а человеческий по типу. Передняя часть челюсти тоже отличалась человеческими особенностями — возможно, даже отчасти выделялся подбородочпый выступ, чего не имела, как известно, челюсть неандертальца. Однако ярко выраженная примитивность и массивность нижнего края фрагмента челюсти позволили Дюбуа определить ее как «остаток неточно определенного вида человека», «другого, вероятно, низшего типа» челюсти по сравнению с челюстями современного человека и неандертальцев Европы ледниковой эпохи. Поиски недостающего звена продолжались.

«Кажется, напал на след», — ликовал в душе Дюбуа. Нюх и чутье разведчика, выработанные за годы пребывания на островах Нидерландской Индии, а также инстинкт хорошо тренированного палеонтолога ведут его вперед — вниз по течению реки Мадиун на северо-запад, к месту, где она сливается со стремительным потоком Бенгаван-Соло, Большой реки. Всюду, где по берегам поднимаются обрывы разрушенных водой вулканических пластов, Дюбуа останавливается и метр за метром осматривает обнажения, извлекая из песчанистого грунта кости, в том числе незначительные по размерам. Один за другим заполняются бесценными коллекциями ящики, которые с трудом волокут нанятые в окрестных деревнях носильщики-малайцы. Дюбуа не считает теперь, как ранее, что только пещеры могут служить идеальной кладовой палеонтологических сокровищ. Продукты извержения Лаву Кукусан и Гунунг-Гелунгунг — вулканический песок, зола и туф — превосходно консервировали кости, сохранив их в идеальном для изучения состоянии.

Животные гибли, по-видимому, во время страшных в стихийной мощи извержений вулканов и в периоды катастрофических наводнений, или, как называют их его друзья-малайцы, банджире, знаменитых разливов яванских рек, которые выходили из берегов в сезон тропических ливней. Животные могли также стать жертвами крокодилов. По тем же причинам в вулканических пеплах и песке оказывались костные остатки антропоидных обезьян человека и, разумеется, недостающего звена…

На 60 миль протянулась вдоль рек Бенгаван и Мадиун низкая гряда холмов Кенденг — от Кедири Мадиун и Сурокарты, с одной стороны, и от Рембанга до Самаранга, с другой. Всюду в этом обширном ареале речных долин располагались местонахождения костей вымерших животных. Каждый из пунктов имел протяженность от одной до трех милей, и любой шаг здесь мог привести к неожиданному открытию. Поэтому нужна была максимальная собранность. Десятков и сотен метров толщины достигали слои разных геологических формаций — отложения моря, бурных пресноводных потоков, пласты вулканического пепла и золы. Окаменелости позволяли определить время образования слоев, а также характер природного окружения в центральных районах Явы сотни тысяч лет назад. Дюбуа, увлеченный сборами, потерял счет дням, и, если бы не приближающийся сезон ливней, то он так и продолжал бы до бесконечности переходить с места на место. Наступил последний вынужденный «антракт» перед финальным действием, наполненным решающими событиями.