Колыбель богов - [6]

За холмом, до самых гор, виднелась россыпь крохотных селений, окружённых рощами, и серебряной рыбьей чешуёй сверкали извилистые ленты горных ручьёв, берега которых испещрили красными, розовыми, белыми пятнами цветущие кусты олеандра. На пустошах паслись козы и овцы, а где можно было найти хоть немного плодородной почвы, люди посадили виноградники, оливы, смоковницы и гранаты. Фруктовые деревья и ягодники росли на террасах, каменные ограды с шипами оберегали сады от животных. Но главное — они спасали от потравы длинные светлые гроздья сладкого винограда. В один прекрасный день они превратятся в чудесное огненное вино, которое славилось не только на островах Зелёного моря, но даже в Та-Кем. Лишь бы погода не подвела — чтобы вовремя шли дожди, да северный ветер с моря не дул слишком сильно.

Гавань имела множество причалов, а в её дальнем конце, под прикрытием холмистой возвышенности, защищавшей от злого северного ветра, находился порт со складами и помещениями для рабов, которые занимались погрузкой-разгрузкой торговых судов. Там же находилась и небольшая верфь, где как раз сооружали боевой корабль.

Даро, навещая деда, обязательно приходил на верфь, чтобы полюбоваться слаженной работой мастеров. Юношу вообще сильно притягивало море и всё, что с ним связано; видимо, сказывалась наследственность, ведь в роду Даро все мужчины были моряками. Да и его самого отец обучал профессии кибернетоса; кому-то ведь нужно передать бразды правления семейным предприятием, которое насчитывало несколько больших и малых судов.

Тропис (киль) парусно-гребного корабля — ствол кипариса длиной около пятидесяти локтей[18] — выгибали с помощью верёвок. Точно так же поступали и с брусьями по обе стороны бортов, но уже в конце строительства. Чтобы нарастить борта, кипарисовые стволы распиливали вдоль, укладывали на землю плоскими сторонами, между ними клали более тонкие, круглые в сечении, сверлили отверстия, пропускали через них верёвки и всё это вязали к поперечным рёбрам. Конечно, в бурлящем море корабль «дышал» и скрипел, зато был юрким, гибким, и никакая волна, даже самая крутая, не могла его сломать. Борта конопатили верёвкой, пропитанной варом, — смесью жира и смолы. Этой же смесью промазывали борта, которые потом покрывали тканью с лицевой стороны. Просмолённая ткань хоть и служила недолго, зато не пропускала воды — как человеческая кожа. Парус на мачте, чтобы поймать ветер, поднимали с помощью блоков, скамьи для гребцов тщательно строгали и шлифовали, для кормчего сооружали навес, а на корме рисовали чайку — чтобы корабль летел по волнам, как птица. На парусе обычно изображали Священного Быка, который угрожающе взирал сверху кроваво-красным глазом. Для защиты от волн на многовёсельных кораблях борта наращивали решёткой из толстых прутьев, натягивая на них широкие полосы кожи. А ещё военные корабли имели тараны — острые клыки на носу, окованные медью.

Как про себя отметил Даро, кроме парусно-гребных кораблей — стремительных эпакрид, в гавани, находились и чисто гребные суда. Они были узкими, очень быстрыми, тоже имели далеко выступающие тараны, и управлялись с помощью двух больших рулевых вёсел на кормовой площадке. В носовой части гребных судов был сооружён помост, над которым крепились огромные оленьи рога или клубок искусно раскрашенных змей. Такой корабль с ужасными «украшениями» на носу и кормовой оконечностью в виде хвоста дракона производил впечатление морского чудища и устрашал врагов.

У причалов стояли и иноземные суда; одно было ахейским, из Афин, а второе принадлежало торговцам Чёрной Земли. Парусник Та-Кем значительно отличался от парусно-гребных кораблей Крита. Его корпус набрали из узких акациевых досок и для большей жёсткости плотно опоясали плетёным канатом. На кормовом помосте Даро насчитал шесть рулевых вёсел, закреплённых в прочных уключинах, судно имело палубу, на которой лежал запасной якорь (увесистый камень, обвязанный толстой верёвкой), на носу были изображены огромные глаза, а на корме — какие-то странные рисунки, явно магические, ведь жрецов Та-Кем, надзиравших за кораблестроителями, считали колдунами.

В отличие от мирного с виду судна Та-Кем, корабль ахейцев явно был предназначен не только для перевозки грузов, но и для морского разбоя. Это была парусно-гребная гемиолия — с двумя мачтами, стремительная и манёвренная. Корабль имел два ряда вёсел, но не по всей длине, а только в наиболее широкой части. Гемиолия тоже имела палубу и трюм, как и судно Та-Кем и, кроме того, её нос был вооружён мощным тараном.

Отец рассказывал Даро, что в Зелёном море наиболее опасными считаются пираты-ахейцы[19], потому что уйти от гемиолий очень трудно. Обычно пираты (и не только ахейцы), которых именовали «лейстес», шли под всеми парусами, и одновременно ставили на вёсла всех гребцов. А перед сражением убирали снасти и часто не укладывали мачту в отведённое для этого гнездо, а рубили её, чтобы ускорить процесс подготовки к бою и чтобы таким образом подготовить на палубе побольше места для многочисленной абордажной команды, натиск которой был неудержим.