Колосс Маруссийский - [28]

Думается, что бесчисленные орды из всех уголков Древнего мира, протоптавшие длинную дорогу в Эпидавр, излечивались до того, как доходили сюда. Сидя в глухом безмолвии амфитеатра, я думал о нескончаемой процессии паломников, с которой и я наконец прибыл в этот исцеляющий центр душевного мира. Никто, кроме меня, не смог бы выбрать более извилистой кружной дороги. Я более тридцати лет блуждал, как в лабиринте. Каких только радостей, какого только отчаяния я не испытал, но так и не постиг смысла мира. По пути я победил одного за другим всех своих врагов, но самого большого врага даже не узнал — себя. Войдя в тихую чашу, омываемую мраморным светом, я приблизился к тому месту в неподвижном центре, где тишайший шепот взлетал, как радостная птица, и растворялся за плечом низкого холма, как свет ясного дня, отступающий перед бархатной тьмой ночи. Бальбоа, стоя на вершине Дарьена, не испытывал такого восторга, как я в этот миг. Больше нечего было завоевывать: океаном предо мною простирался покой души. Быть свободным, как я тогда, — значит понять, что все завоевания бесполезны, даже завоевание собственного «я», кое есть последнее проявление самовлюбленности. Испытать радость — значит выносить свое эго, как вынашивают дитя, и триумфально родить его. Ощущение мира на душе всеобъемлюще: складываешь оружие — и в следующее же мгновение даже память об этом стирается. Мир — средоточие всего, и, когда его обретаешь, голос возносит хвалу и благодарение. Затем голос разносится вширь и вдаль, до крайних пределов Вселенной. Затем он исцеляет, ибо несет свет и тепло сострадания.

Географический Эпидавр — просто символ: подлинный Эпидавр находится в сердце, в сердце каждого человека, надо только остановиться и вглядеться в себя. Каждое открытие непостижимо оттого, что обнаруживает то, что находится так неожиданно близко и так давно и так хорошо знакомо. Умному человеку нет нужды в странствиях; это глупец гоняется за несбыточной мечтой. Но обоим предопределено сойтись и объединиться. Они сходятся здесь, в сердце земли, которое есть начало и конец пути. Их сближает осознание и объединяет трансцендентность их ролей.

Человеческий мир молод и одновременно стар: подобно отдельной личности, он преодолевает смерть и века посредством бесконечных рождений. На каждом этапе существует возможность обретения душевного мира. Он находится в каждой точке линии. Это континуум, причем такой, истинное положение которого недоказуемо при помощи проведения границы, точно так же, как невозможно доказать истинность линии соединением точек. Для того чтобы прочертить линию, требуются вся жизнь, вся воля, все воображение. По поводу того, что составляет линию — такая вот метафизическая задачка, — можно строить предположения целую вечность. Но даже идиот способен провести ее, и в этом он равен профессору, для которого природа линии — непостижимая тайна.

Великое равнозначно малому; для робкого совершить небольшое путешествие так же трудно, как для сильного — далекое. Путешествия совершаются в душе, и, как известно, самые опасные путешествия человек совершает, не покидая дома. Но смысл путешествия может сойти на нет и умереть. Есть искатели приключений, которые проникают в отдаленнейшие уголки земли, живым трупом влачась к бесполезной цели. Земля кишит обожающими риск личностями, которые населяют ее смертью: это те, которые, будучи помешаны на завоевании, несут свое соперничество и борьбу в небесные сферы. Именно этот мерзкий спектакль театра теней, что разыгрывают вурдалак и призрак, придает жизни оттенок иллюзорности. Смятение и паника, которые охватывают душу путника, — это отзвук хаоса, создаваемого заблудшим и проклятым.

* * *

Покуда я сидел на ступенях амфитеатра, наслаждаясь покоем, мне пришла в голову совершенно естественная мысль послать приветственное слово друзьям. Прежде всего я подумал о друзьях психоаналитиках. Я написал три открытки: во Францию, Англию и Америку, в которых очень ненавязчиво уговаривал сих изнуренных трудяг, называвших себя целителями, бросить работу и приехать в Эпидавр полечиться. Все трое крайне нуждались в искусстве исцеления — спасители, которые не в силах спасти самих себя. Один из них наложил на себя руки прежде, чем мое слово поддержки дошло до него; другой скончался от разрыва сердца вскоре после получения моей открытки; третий прислал краткий ответ, что завидует мне, что ему хотелось бы, да не хватает мужества бросить работу.

Повсюду психоаналитик ведет безнадежную борьбу. На каждого, кого ему удается вернуть в общий поток жизни, «адаптировать», как они это называют, приходится дюжина недееспособных. Нам всегда будет не хватать психоаналитиков, как бы быстро мы их ни обучали. Достаточно одной короткой войны, чтобы насмарку пошла работа столетий. Хирургия, конечно, достигнет новых успехов, хотя пользу от этих успехов увидеть трудно. Нам нужно менять весь образ жизни. Мы хотим не того, чтобы улучшался инструмент хирурга, мы хотим, чтобы жизнь стала лучше. Если можно было бы оторвать от работы всех хирургов, всех психоаналитиков, всех медиков и на время собрать их в огромной чаше Эпидавра, если бы они смогли обсудить в этом мире и спокойствии, в чем прежде всего и немедленно нуждается человечество в целом, вывод был бы единодушен: в РЕВОЛЮЦИИ. Мировая революция сверху донизу, в каждой стране, каждом общественном классе, в сознании. Не снова борьба с болезнью: болезнь — побочный продукт. Враг человека не бактерия, но он сам, его гордыня, его предрассудки, глупость, высокомерие. Ни один общественный класс не обладает иммунитетом, никакая система не является панацеей. Каждый самостоятельно должен восстать против образа жизни, чуждого ему. Восстание, чтобы быть результативным, должно стать непрерывным и безжалостным. Недостаточно свергнуть правительства, хозяев, тиранов: необходимо отринуть утвердившееся мнение о том, что правильно и что неправильно, хорошо или плохо, справедливо или несправедливо. Необходимо покинуть окопы, в которых мы укрылись, и выйти на свежий воздух, отбросить оружие, собственность, права личности, класса, народа. Миллиард людей, жаждущих мира, не может быть обращен в рабство. Мы сами обратили себя в рабов тем, что живем ничтожной, ограниченной жизнью. Почетно сложить голову за достойное дело, но мертвый ничего не добьется. Жизнь требует, чтобы мы отдали больше — дух, душу, интеллект, добрую волю. Природа всегда готова восполнить урон, нанесенный смертью, но природа не может снабдить интеллектом, волей, воображением, чтобы мы одолели силы смерти. Природа восстанавливает и восполняет, и это все. Задача человека — искоренить инстинкт убийства, который вездесущ и многолик. Бесполезно взывать к Богу, как бессмысленно отвечать силой на силу. Всякое сражение — это свадьба, замешенная на крови и страданиях, всякая война — это поражение человеческого духа. Война — только грандиозное проявление в драматической форме показных, фальшивых, мнимых конфликтов, происходящих ежедневно и повсюду даже в так называемое мирное время. Каждый человек посильно способствует продолжению бойни, даже те, кто, казалось бы, стоит в стороне. Все мы, хотим того или нет, вовлечены, все — участники. Земля — наше создание, и мы должны принимать плоды нашего созидания. До тех пор пока мы будем отказываться мыслить в категориях мирового блага и мирового достояния, мирового порядка, мы будем убивать и предавать друг друга. Мы можем идти тем же путем, пока мир не рухнет, если желаем его гибели. Ничто не сможет подвигнуть на создание нового и лучшего мира, кроме нашего собственного желания такого мира. Человек убивает от страха — а у страха голова гидры. Стоит начать убивать, и конца этому не будет. Вечности не хватит, чтобы одолеть демонов, терзающих нас.