Коллекция бывших мужей - [10]

А еще принять душ! Так мне вдруг до слез захотелось в душ!

В палату заглянула медсестра, которая, как выяснилось позже, проверяла состояние пациентки в моем лице каждые пятнадцать минут, а увидев, что я двигаюсь, медленно, но верно, прямиком к двери, настолько обалдела, что выпучила глаза и даже натурально приоткрыла рот.

— Вы что творите?! — возмутилась медсестрица. — Немедленно вернитесь в койку!

— Не, я домой, — огласила я свои намерения, продолжая двигаться к выходу.

После столь сильного заявления шорох вокруг меня начался недетский! Первым делом медсестра перехватила меня на полдороге к двери, насильственно вернула в больничную койку и убежала за подмогой, которую вскорости и привела в лице моего лечащего врача Шабалина Тараса Наумовича.

— Кто тут бузит? — весело поинтересовался он.

Доктор мой оказался человеком понимающим, веселым, с замечательным юмором, с некоторым, правда, уклоном в черный медицинский оттеночек, но это неизбежные издержки профессии, как я понимаю. На вид врачу было за сорок, но его добродушный облик мог и вводить в заблуждение по поводу его возраста, а внешний вид и подавно — такой, знаете, богатырь былинный — мощный, здоровый, высокий с раскатистым низким голосом. Прямо Русь былинная.

И вот эта сама былинная Русь и поведала с добродушным хохотком, что покидать больничку мне никак нельзя.

— Да я дома отлежусь, Тарас Наумович, — канючила я настойчиво. — Обещаю! Весь день лежать буду и исполнять все ваши рекомендации. — И пожалилась: — Не могу я в больнице, мне тут еще хуже становится. Я вообще больниц боюсь, у меня прямо фобия какая-то.

— Ну, ладно, — вздохнул он наигранно, изображая капитуляцию перед моим напором. — Во мне сейчас одна из трех ипостасей заговорила, та, что самая сердобольная, русская. Так что пользуйся моментом, Кира Андреевна, пока какая из двух оставшихся не вылезла и не вмешалась.

— Это в каком смысле? — заинтересовалась я.

— А в самом прямом, — хохотнул он. — У меня все по-честному: имя хохляцкое от матушки-украинки досталось, отчество еврейское от батюшки иудея, а фамилия русская — от деда. Так и живу в трех натурах одновременно. — И раскатисто рассмеялся.

А отсмеявшись, неожиданно резко стал серьезным, посмотрел на меня задумчиво и тихо так, со значением сказал:

— Ты бы все же в больнице осталась, Кира. У тебя ведь не простое пищевое отравление.

— А какое? — поразилась я.

— В том-то и дело, что медикаментозное. Проще говоря: наркотик какой-то ты приняла.

— Да ничего я не принимала! — тут же возмутилась я.

— Ну, это мне известно, ты, когда я тебя опрашивал, подробнейшим образом умудрилась отвечать на мои вопросы и перечислила все, что ела и пила в ресторане, и утверждала, что никаких препаратов не принимала. — И вздохнул жалостливо. — Вот такие дела Кира, свет Андреевна.

— Какие? — не сразу дошло до меня.

— А такие, что раз ты ничего не принимала по самостоятельному почину, то получается, что приняла ты его случайно или по незнанию, то есть подсыпать могли. Вот и предстоит тебе о многом подумать, и лучше бы тебе это делать в больничке, на глазах у медперсонала, все ж под присмотром, а не одной дома.

— О чем подумать? — продолжала тупить я.

— Ну, я не знаю… — протянул он, с сомнением поглядывая на меня. — Например, какие такие враги могли тебе что-то подмешать, скорее всего, в питье, и с какой злодейской целью. Конкурентов своих вспомнить, дела непростые. Ты же вроде бизнесом занимаешься, а у вас там чего только не случается.

— Да какие конкуренты?! — возмутилась я. — С конкурентами все давно договорено, поделено и застолблено! И врагов у меня нет! — И вдруг меня хлопнула одна мысль. — А почему вы сказали, что в питье подмешали.

— Потому что, скорее всего, а я уверен в этом практически на сто процентов, тебе стало так плохо именно потому, что твой организм дал особую реакцию на смешивание психотропа с алкоголем. Тебя спасло то, что ты совсем мало выпила и практически сразу оказалась в больнице. Если бы водитель, что вез тебя, не сообразил привезти тебя в ближайшую больницу, а все же довез домой, боюсь, что последствия могли оказаться весьма плачевными, вплоть до летального исхода. Вот такие вот дела, — похлопал он меня по руке. — А ты говоришь домой. Полежи, поспи. А утром поедешь.

— Не, я домой, — рассеянно отказалась я от заманчивого предложения, обдумывая его слова, и спросила: — А что за препарат мне дали? Вы сказали психотропный?

— Пока не знаю, — развел руками доктор. — Пока только могу предполагать по симптоматике. Точнее, завтра скажу, когда придут результаты анализов. Мы у тебя их целую кучу насобирали. А ты пока думай, соображай, кто мог так тебе подсуропить, — предложил Тарас Наумович и посоветовал: — А на будущее запомни: если еще раз в такое дерьмо вляпаешься, первым делом постарайся очистить желудок любым способом. Лучше выпить как можно больше жидкости, литра три, не меньше, лучше со слабым раствором марганцовки, и заставить себя от всего этого избавиться. Народный метод двух пальцев вполне подходит. И пить, пить, пить.

— Да ну его, знаете куда, такое будущее! — возмутилась я необычайно и недоверчиво спросила: — Вы зачем это говорите, Тарас Наумович?