Коллекционер закрытых книг - [78]

– Вы кого имеете в виду? – встрепенулась Зотова.

– Я узнала тогда еще про Гольянова. Он ведь очень талантливый режиссер, но не снял больше ни одного фильма. Спился и сейчас в психушке. Разве бывают такие совпадения? Потом явилась Лиза Климова, а буквально следом за ней Денис Каверин. Дэн валялся у меня в ногах, умолял простить, жаловался на свою судьбу. Наверное, он догадался, что я ведьма и обрекла его на вечные муки. Дэн своим приходом еще раз подтвердил, что я обладаю разрушительной силой. Я пыталась исправить положение, проводила магические обряды снятия проклятья, каждой девушке обереги на шею повесила… Но они все равно погибли. Понимаете, Елена Петровна, беда в том, что способностей мага у меня и нет! Вернее, есть, учитывая то, что мое проклятье работает, но я совершенно не умею управлять своей энергией. Я лечу не с помощью энергетических ресурсов, а применяя знания психологии и народной медицины, распознавать же заболевания помогает наблюдательность. Я отличный диагност, натренировалась, пока лежала в реабилитационном центре. Могу выявлять проблемы пациента по цвету лица, ногтей, белков глаз, состояния волос и кожи. Использую методики психиатров, делю людей на характерные типы по телосложению и выявляю типичные заболевания, свойственные данной группе. Внимательно слушаю клиентов и тоже делаю выводы… Ну вот, кажется, все рассказала. Понимаю, что в процессуальных документах мое заявление будет выглядеть по меньшей мере нелепо, но мне необходимо было вам все объяснить, чтобы стало понятно, насколько я опасна для общества. Настаиваю, что именно я была заказчицей преступлений. Так и запишите в протоколе: используя свой дар психологического внушения, я вынудила Дениса Каверина совершить убийства с целью мести, – тихо, но твердо произнесла Колесникова и обмякла на стуле.

Зотова видела, как она устала, буквально еле держится. И спросила, глядя с сочувствием на Ольгу, из убийцы превратившейся в жертву:

– Вы его по-прежнему любите?

– Кого? – очнулась Колесникова. В ее глазах стояло нескрываемое удивление.

– Каверина, – растерялась Елена Петровна. – Вы его по-прежнему любите, поэтому решили взять вину на себя?

– Господь с вами! Дениса я не люблю и никогда не любила, – неожиданно созналась целительница. – Когда мы познакомились, была влюбленность. Потом я узнала Дэна ближе, симпатия развеялась. Мне банально стало скучно. Встречалась с ним по инерции. Так бывает. Все говорили, какая мы гармоничная пара, восхищались. Было приятно, что за мной ухаживает мальчик из хорошей семьи. Роман у нас был красиво оформлен. Дэн приезжал за мной в институт на дорогой иномарке, стильный, ослепительный, с букетом изысканных цветов. Все девчонки на курсе мне завидовали. Закулисье было совсем иным. Денис страдал от гнета отца и постоянно ныл о своей тяжелой доле, а я его утешала. Постепенно Каверин начал меня всерьез раздражать. Бесила и еще одна черта. Он, как хамелеон, принимал тот вид, который люди желали видеть. Ему было жизненно необходимо поклонение других. Неплохая черта для человека, мечтавшего стать политиком. Но вовсе не злой папочка не дал ему возможности ярко проявить себя, как он считает. У Дениса нет внутреннего стержня, он слабый и безвольный. Я очень перед ним виновата. Ведь, честно говоря, мне нравился другой человек, хотя я продолжала встречаться с Дэном, потому что жалела его. Казалось, что Каверин так бешено меня любит, что, если брошу, будет сильно страдать. Не хотелось ему боль причинять. Тот же человек, который мне нравился, был очень нерешителен, а в довершение всего просто исчез. В общем, так и тянулся наш роман, пока я не уехала в Крым. Думала, вернусь и расставлю все по своим местам. Жизнь сама все расставила. Мне, конечно, больно было, когда Денис меня оставил. Очень больно. Но я его простила. Потом, спустя несколько лет, Дэн явился как наглядное доказательство моей вины, и я просто его возненавидела. Гнала его, а он возвращался. Всю душу из меня вытряс своим нытьем!

– Почему же вы согласились с Кавериным уехать?

– Оказывается, уши есть не только у моей Марьяночки, – рассмеялась Ольга. – Неужели вы, королева русской литературы за рубежом, подслушивали наш последний с Денисом разговор?

– Вы просто неплотно прикрыли дверь, – выкрутилась Елена Петровна.

Но от Ольги не ускользнуло ее смущение. Колесникова сама смутилась, вероятно, представив, что Зотова могла услышать.

– Не знаю, почему так вышло… Ну, вы понимаете… Гормоны взыграли. Захотелось вновь испытать, как это – быть с мужчиной, – виновато пожала плечами несчастная женщина. – Вообще я постоянно срываюсь в последнее время. По любому поводу истерика за истерикой. Порой совершенно не контролирую себя. Если бы не Марьяна, которая предупреждает мои припадки, то, возможно, пострадало бы еще больше людей. Я зло, которое надо усмирить. До последнего дня надеялась, что проклятье работает только на тех, кто хотя бы косвенно виноват в моей трагедии. Окончательно стало все ясно, когда ко мне на прием пришла Эмма Кошкарец, девочка, которая должна была играть мою сестру в картине. Она-то уж совершенно ни в чем передо мной не виновата, но ее жизнь тоже искалечена. Я старалась ей помочь, даже подключила Дэна. Такую ужасную ошибку совершила! Я ведь не знала тогда, что он убивает.