Колхозное строительство 4 - [4]

Эх, мистер Фикс. А плана-то и нету. Есть ВАСХНИЛ. У них планов громадьё. Чего же до девяностого не сыграли? Деньги переводили на никчёмные бумажки. Деньги нужны. Бумажки тоже. Вот ведь, хорошая идея, пусть изобретут туалетную бумагу. И опять на экспорт. В Венгрию. Там все зас… И в Чехию, туда скоро танки введут, тоже понадобится мягкая бумага братьям славянам.

Нужны садовые товарищества. Сколько. Миллион. Столько, сколько люди возьмут. Будут воровать стройматериал. Будут. Можно часть и продавать, часть выписывать в кредит в счёт зарплаты. Опять, как и в Краснотурьинске вода и электричество. Работать надо!? Конечно, работать!!! И снимать директоров, которые этого не понимают. И по телевизору показывать снятых.

Дайте мне шашку!!!

— Пап, вставай, посадку объявили, — Таня трясла за плечо, — Париж.

Париж? Вот приснится же всякая хрень. Хотя пару моментов было интересных, нужно их записать, пока не забылись.

— А мы сразу на Эйфелеву башню пойдём? — на башню?

— Маша, мы сразу на башню пойдём? — проснуться надо.

— Не тупи, папа Петя, мы пойдём заселяться в отель.

— А потом на башню? — Таню не сбить с истинного пути.

— Потом ужинать. Время восемь вечера. Потом спать. Приём у президента в шесть вечера. Вот днём и погуляем по Парижу, и на башню сходим.

— Пап, а чего она вечно командует. Она всего на пару недель старше, — нда, на пару недель и пятьдесят лет.

— А ты тоже хочешь командовать?

— Хочу! — Прыжок в кресле. Не получился. Пристёгнута.

— Командуй.

— Пойдём смотреть на ночную Эйфелеву башню.

— Согласен. Я вот выспался.

— А чего ты, ворчал и кричал во сне, все оборачивались.

— Бескрайние поля конопли. И верхом на страусах скачут в атаку на меня кавказские бандиты, размахивая вместо сабель толстолобиками.

— Рыбами? Интересно.

Глава 3

— Почему у такой милой, красивой, очаровательной девушки нет парня?

— Сдох от счастья!

Мне для счастья надо совсем немного: — Власть над миром и что-нибудь покушать…

Париж большой. А девочки маленькие. Зря послушал. Еле добрели назад до отеля.

Hôtel Le Walt. Как переводится? Никак. Это имя. Уолт. Встречал офицер в парадке у трапа самолёта. Довёз до отеля и как давай ни с того ни с сего орать на служащих. Хорошо из троих никто французского не знает. Нужно больно нам знание об их троюродных тётях, что были ослицами. Пусть. Ну, их. Ещё в чужие родословные лезть.

Чего кричал, не признался. Хоть по-русски говорил без акцента. Эти отельеры забегали, чемоданы выхватили, друг другу перебросили и убежали. И не возвращаются. Пётр переглянулся с Валери, так грозного офицера звали.

— Один момент.

Не один. Моментов восемь. Спустились всей толпой и улыбаются радостные. Руками призывно машут. Словно только увидели, что дорогие гости уже здесь. Смешной народ французы.

Приехал в Париж Пётр не простым человеком. Уникальным. Нужно было подписывать договор об обмене экспозициями Лувра и Алмазного фонда. Джаконду туды и ещё кое-чего. И кусочек Алмазного фонда, с той самой короной, сюды. Но предварительный договор заключал господин Тишков. Не стали множить сущности. Отменили назначение Демичева временно. И теперь Пётр один в трёх лицах: Заместитель Председателя Совета Министров СССР, министр Культуры и министр Сельского Хозяйства. Прямо как Персонаж известный. Триединый. Почти даже и четырёхединый. Алмазный фонд входит в состав Министерства финансов СССР, как Третий специальный отдел (Гохран). Есть бумага от Гарбузова. Типа, рули Пётр Миронович, тебе можно.

Правда, ведь красиво в ночном Париже. Лампочек понавешали на башню свою. Реклама цветными трубками переливается. Фонари строгими шеренгами идут в светлое будущее. Только вот не дойдут. Нет его у Парижа. Заполонят алжирцы и прочие африканцы. Машины начнут жечь. Жилеты надевать. Гей парады проводить. Нет, это, наверное, не алжирцы. У мусульман с этим строго. Так ведь и у христиан было строго. Вон Садом и эту самую Гоморру взял Отец небесный и снёс с лица земли. Стоп. Вот в чём заковыка. Там не было христиан. Там были иудеи. Их можно. Их не жалко. Ну, в смысле, христианам, в том числе Папе, не жалко. Ну, а раз Садом — это про евреев, то однополые браки можно. Да, чё там мелочиться — нужно.

Но это в светлом будущем. Которого нет у Парижа. И у Москвы не особо-то светлое. Заполнили прилавки магазинов. Ликвидировали очереди. Дали каждому по бибике. И по квартире дали. А счастья нет. Ропщет недовольный пролетарий и мелкий служащий ропщет. ТОПАМ ХОРОШО? Нет, тоже не довольны. Запретили власти скупать недвижимость за границей. Неправильные власти. Власть должна помогать скупать виллы в Нице. А иначе зачем она?

Тогда в чём счастье? Какое оно — светлое будущее? Оказывается, не в ста сортах колбасы. И даже не в отсутствии очередей. Не в трёхкомнатной квартире. Не в иномарке. И даже не в домике в деревне, ну, или даче. В чём?

Как там в фильме? «В правде». Вон, в Швеции и Норвегии построили по правде. В Финляндии почти. А они, гады, несчастливы! Первыми ломанулись однополые браки устраивать. В однополых браках счастье?

А интересно, можно пару ступенек перешагнуть, не наступать на каждую. Не заваливать прилавки магазинов колбасой из сои, не выдавать каждому по ржавой иномарке, не строить кварталы без газонов и парков, вообще без зелени. Сразу разрешить однополые браки. Бам, одно постановление Президиума Верховного Совета и все счастливы. Можно жениться на мужиках. И выходить замуж за тётечек, тоже можно. ЩЩЩАстье!!!