Колесники - [160]

– Я – точная копия, – сказал колесник, – причем со способностью распознавания голоса и человеческой речи. Прежде чем Ио взорвалась, мой разум был перезагружен из того колесника, которого вы называли Самоуверенным Робином, и меня исторгли с той же самой внешней формой. Насколько вы можете судить, я – подлинник. Хотя настоящий подлинник за несколько часов понял бы, что я не подлинник.

Чарльз не нашел, что ответить.

– Позвольте продолжить, – промолвил Кукушка, ибо состоялась встреча представителей двух рас, соединившихся на вершине искусственной горы внутри самого большого артефакта, когда-либо созданного человеком. Идеальное место для компромисса между интенсивным холодом облачного слоя Юпитера и теплом, предпочитаемым людьми. Атмосфера была земная, не юпитерианская, но давление находилось в пределах терпимости обеих рас: давление в облачном слое Юпитера сопоставимо с земным на уровне моря; кроме того, разновидность дижаблей типа Яркого Полудержателя появилась и развилась, чтобы справляться с быстрыми перепадами давления. Так что простое покрытие из гибкого органического полимера обеспечивало надежную защиту – по крайней мере, в течение нескольких часов, а больше Кукушке и не требовалось. – Мозес?

Юноша шагнул вперед. Не к этому ли он готов?

– Взгляни на Яркого Полудержателя. Теперь сними перчатку с правой руки, она выдержит холод, ручаюсь. Моя выдержала.

Мозес снял перчатку и положил ее в карман.

Лама повернулся к Яркому Полудержателю, и Самоуверенный Робин-второй перевел инструкцию монаха и ответы Яркого Полудержателя.

– Яркий Полудержатель Фиолетовой Пены, вы подготовились, как я просил?

– Уважаемая Целостность, модификация была сделана.

– Вы доверяете моему слову, что высокая температура не нанесет вам непоправимого ущерба?

– Нет необходимости в доверии. Я произвел необходимые вычисления сам, и они согласуются с вашими.

Яркий Полудержатель открыл сфинктер-клапан в мешке жизнеобеспечения и протянул незащищенное щупальце к голой руке Мозеса.

Они соприкоснулись.

Мозес задрожал – не от самого прикосновения, а от огромности свершившегося. Первый контакт. Необыкновенный момент, вне времени и места, вне воображения…

Несколько секунд, не больше… Кожа Полудержателя была очень холодной, настолько холодной, что почти жгла кончики пальцев, сухой и слегка шершавой, подобно замше. Это… Для описания у Мозеса не хватало слов. Слезы струились по его лицу, замерзая в ледяном воздухе; он этого не замечал. Зато смог понять, что если кожа Яркого Полудержателя казалась ему ледяной, то юпитерианину его кожа покажется раскаленной.

Мозес отвел свою руку от щупальца – с неимоверным трудом. Но юноша скорее бы умер, чем позволил себе причинить вред юпитерианину.

Чарльз отдал бы все, чтобы оказаться на месте Мозеса, однако он понимал, почему Кукушка выбрал лишь одного из них. Имелась веская практическая причина: длительный контакт с теплотой человеческого тела мог повредить чужаку. Существовала еще и символическая причина: момент должен быть неповторимым. Поскольку выбирать пришлось одного из трех, выбор, естественно, пал на Мозеса.

Пруденс почувствовала, как волосы на голове встали дыбом, всю кожу покалывало… Этого ощущения она никогда не забудет.

Яркий Полудержатель быстро втянул щупальце внутрь мешка жизнеобеспечения. Кожа человека была замечательна, удивительно податлива, мягка как клетчатка яйца, с забавной пленочкой… меха, но ее прикосновение обжигало.

Кукушка нарушил тишину.

– Вы явились сюда не только ради этого, – сказал он спокойно. – Однако остальное мы можем обсудить в более удобном месте. Позвольте мне идти первым.

Он стал спускаться во впадину, спрятанную под скалой.

Другие последовали за ним. Скала качнулась назад и встала на прежнее место.

Кристаллические хлопья снега начали падать на место исторической встречи, стирая отпечатки ног и следы колесника. Скоро все выглядело так, словно никого здесь и не было.

Яркий Полудержатель спустился по боковому туннелю, чтобы прийти в себя в родной юпитерианской атмосфере; Кукушка же остался со своими гостями, поскольку должен был рассказать еще о многом. Он привел их в маленькую, хорошо освещенную и, главное, теплую комнату. Пока трое землян снимали свое альпинистское снаряжение, вошла высокая пожилая монашка с металлической шкатулкой в руках и уважительно вручила ее наставнику.

– Трясогузка принесла нам священную реликвию, – сказал Кукушка, открывая крышку. – Пруденс, помнишь эти надписи?

В шкатулке хранились глиняные таблички с иероглифами. Не египетскими – более ранними. Протоиероглифы.

– Это – предъегипетский текст, который вы попросили перевести, сохраняя тайну. Тот, за который я получила «Тиглас-Пильсер». – Кукушка безмолвствовал. – Тот, который имел много общего с другим, который я нашла – мы с Чарльзом вместе нашли – внутри Сфинкса.

– Да, все правильно.

– Но вы не показали мне оригиналы! А здесь рядом с текстом выбиты изображения!

– Тогда было не время. Путь к Целостности владеет многими секретами, и сия табличка – один из самых драгоценных. Ты видишь, что здесь изображено?

– Дуга, сфера… Какие-то каракули.