Колесники - [159]

Неплохо для поддельной горы.

Вечерами путешественники беседовали – не о чем-то конкретном, а только о том, что в данный момент было у них на уме. Они получили возможность глубоко узнать друг друга, оценить недостатки и достоинства, так как любой человек есть сложная комбинация того и другого.

Ночью они спали как дети, ничем не обеспокоенные.

Днем карабкались вверх.

И скоро, слишком скоро, достигли горного хребта, который вел на вершину.

Все трое чувствовали, что в состоянии почти взлететь – так снизилась сила тяжести, – и это сделало их более осторожными, потому что снег был такой легкий, как пух, и такой же предательский, если на него ступить.

Носильщики наблюдали снизу, как трое посвященных подошли к последней стадии своего долгого паломничества – заключительному подъему на пик. А там они нашли Кукушку.

Он сидел в позе лотоса на маленькой круглой тканной циновке, изящной, но простой, тепло одетый, только руки и лицо были незащищены. Поэтому Кукушка подолгу прятал руки под одеждой. На вершине Джомолунгмы было холодно даже для человека, рожденного в Новом Тибете и обученного йоге.

Чарльз испытал благоговение, так поразила его внешность этого человека. Пруденс же обвила руками шею Кукушки – осторожно, чтобы случайно не столкнуть его с горы.

– Мкха'-гро, давно же мы не виделись!.. А вы нисколько не изменились.

Во время этой деликатной атаки пожилой лама вел себя спокойно, как будто наслаждался ею.

– Так же как и ты, дорогая Пруденс. И еще, я же просил не называть меня «небесным странником». Особенно в виду более земных – или я должен сказать «земляных» – сопутствующих обстоятельств.

– Помощь придет благодаря любви фей, – процитировала Пруденс Золотого Гуся.

Чарльз понятия не имел, что значит эта мизансцена: он спросит Пруденс позже, если вспомнит. Кукушка усмехнулся.

– Надеюсь, что помощь прибудет из более материального источника. Причины, по которым я просил вас присоединиться ко мне здесь, в некотором роде сложны и одновременно очень просты. Не знаю, с чего начать. – Его пристальный взгляд задерживался на каждом из них.

– Я готов, – промолвил Мозес, – но не могу сказать за Чарльза или Пруденс.

Кукушка кивнул:

– М-да… Мне говорили о ваших способностях, молодой человек. Они производят сильное впечатление… Я спрашиваю себя, все ли вы трое готовы. Однако верить в то, что ты готов, еще не значит, что ты действительно готов.

Мозес промолчал. Кукушка прав. Тем не менее, он знал, что был готов. Для чего? Он прибыл сюда затем, чтобы выяснить.

– Готов для чего? – спросил Чарльз, повторяя мысли Мозеса.

– Я скоро отвечу на ваш вопрос, друзья мои, но есть более неотложное дело, которым следует заняться в первую очередь. Именно поэтому вы прибыли сюда тем путем, который приняли, и это относится не только к географии.

Насколько они могли судить, Кукушка не делал ничего – но один из валунов поблизости скользнул в сторону, взвихрив тонкую взвесь пороши. Неожиданно из образовавшейся впадины возникло неземное существо – высокое, куполообразное, обмотанное тем, что напоминало измятое пластиковое покрывало.

Через прозрачные окошечки виднелось кольцо глаз. – Яркий Полудержатель! – завопил Мозес.

Рейс юпитерианина был зеркальным отражением их собственного. Сопровождаемый свитой колесников, в безопасности маленького, но удобного транспьюта он предпринял окончательный этап парения-в-небе – путешествие вверх, через облачные слои, и в необъятное пространство, где его подтолкнул луч отклонения. Путь к Целостности вошел в независимый контакт и объяснил дижаблю важность подобного рейса. Впрочем, вряд ли это требовалось – Яркий Полудержатель всегда жаждал приключений. Такой уж недостаток характера, хотя в целом, оказывается, он обернулся к лучшему.

Судно юпитерианина не стыковалось с осью Обители; вместо этого оно проникло внутрь огромного углубления, которое было Джомолунгмой, и, в конечном счете, пришвартовалось немного ниже вершины. Сложное приспособление позволило пристыковать судно вплотную к внутренней стене горы, а изготовленный колесниками мешок жизнеобеспечения – очень прочный, фактически неразрушимый – полностью защищал дижабля, и тот благополучно прошел по лабиринту из труб и туннелей, ведущих сквозь металлическую оболочку Обители к пику священной горы.

Он знал, чего ожидать. А Кукушка знал, что Полудержатель был готов, был готов всегда, поскольку это – основное кредо парителей-в-небе, вытекающее из Благоговения перед Душой Жизни. Его паломничество стало актом храбрости, в то время как для людей полет через пространство было делом обычным. Поэтому лишь справедливо, что людям пришлось долго и тяжело взбираться в гору, Полудержателю позволили свободно проплыть по туннелю к вершине. Рядом с ним плыл колесник – внутренности полыхают холодными огнями антигравитации, лопасти вытянуты до предела…

Полудержатель знал, с кем предстоит встречаться, потому что его колесники отслеживали «Тиглас-Пильсер» с того момента, как космолет оставил орбиту Юпитера. Колесника-переводчика он взял с собой.

Чарльз пристально посмотрел на колесника – он выглядел знакомым.

– Самоуверенный Робин?.. Ты же погиб на Ио!