Колесники - [16]

Впервые она проявилась на базе, возведенной монахами Пути к Целостности вблизи Южного полюса Луны. Наблюдать фазы Луны можно с любой точки, только не с нее самой. Даже для монаха нео-Дзэн Луна, наблюдающая Луну, вызывала оторопь. И хотя вполне в духе Дзэн оставить вопрос без ответа, уже в самом начале мудрецы с лунной базы сообразили, как следует поступать. Фазы Луны легко наблюдались из Кукушкиного Гнезда, тем более что в распоряжении монахов имелась обсерватория, расположенная в двух милях от ламаистского монастыря… Когда же с астероида поступили первые данные, оказалось, что фазы, наблюдаемые из Кукушкиного Гнезда, редко совпадают с фазами, наблюдаемыми с Земли.

Итак, Нагарджуна сидел на обломке скалы в скафандре традиционного для монахов нео-Дзэн голубого цвета и размышлял. Он точно знал, что сегодня не Упосадха-день по монастырскому расписанию, так как ранее наблюдал Луну на голографическом экране уникомпа, и такого идеального яркого круга ему в этом лунном месяце видеть еще не доводилось. Но что, если статус священного дня определялся с Земли? Припомнить же, какие правила существуют для подобного рода казусов, он, к сожалению, не мог. Связаться по радио с монастырем и через уникомп узнать, определяется ли Упосадха-день по земным расчетам? Пожалуй, так поступать нельзя.

Точнее говоря, можно, если последует отрицательный ответ, и уж точно нельзя, если положительный. Причиной дилеммы являлось то обстоятельство, что и монахи и миряне одинаково должны соблюдать в Упосадха-дни пять основных заповедей: бесповоротно отрешиться от убийства, воровства, лжи, наркотиков и блуда. К тому же монахи и монашки обязаны воздерживаться от секса, не принимать пищу позже середины дня, не развлекаться, не носить драгоценностей, не употреблять косметику и не спать в удобной постели. Конечно, в условиях пониженной гравитации любая постель была удобной… но нюанс подобного рода уже никого не волновал.

Вообще-то существовало восемь заповедей, которые следовало неукоснительно выполнять. Семь из них могли быть опущены из-за трудностей, вызванных несовершенством лунного календаря, однако обращение к сети Экстранет по традиции относилось к развлечениям, даже когда запрос касался науки. Если бы Нагарджуна работал, то смог бы вызвать нео-Дзэн буддистский телескоп на Луне, но в этом случае вызов был бы причислен к развлечениям.

Правда, можно просчитать все прямо сейчас, а результаты посмотреть завтра, но, согласно все тем же правилам, использование уникомпа приравнивалось к развлечениям. Ибо тогда монахи могли бы записать все то, что им не позволялось смотреть в Упосадха-дни, и ознакомиться с этим позднее, а такое Зеленые Попугаи – старшие монахи – полагали несовместимым с духом самоотречения.

Нагарджуна не мог также проконсультироваться и получить совет от своих наставников, ибо для этого требовалось опять же воспользоваться уникомпом. Как же быть? Выполнять свои обязанности – и заработать презрение Королевского Грифа? Или увиливать от них, пользуясь благосклонностью Великого Журавля? И в том и другом случае можно навлечь на себя гнев Кукушки – верховного ламы орбитального монастыря.

Нагарджуна поклялся, что до тех пор, пока не выяснится, священный ли сегодня день, он не позволит услышать себя никому из Длиннохвостых Попугаев. Для страховки пришлось даже отключить микрофон.

Главное – остановиться на каком-то из двух вариантов. А на каком – пусть за него решат Птицы.

В перчатках, неприспособленных для такого рода манипуляций, он все же умудрился расстегнуть накладной карман на колене и вытащил вакуумную упаковку с копией Священного Текста, скрученной в свиток. Потом, дабы не поддаться искушению, зажмурился, на ощупь открутил стопорную гайку со свитка и какое-то время слушал шорох разворачиваемой бумаги, после чего снова открыл глаза.

Идея заключалась в том, что следовало остановить прокрутку, не зная заранее, в каком именно месте, и выполнить то, о чем говорилось в строчке, попавшейся на глаза первой.

Мед, накопленный пчелами для собственных нужд, не может служить для иных целей.

Эта цитата из обобщающей проповеди Кукушки всегда вышибала слезу у впечатлительного Нагарджуны. Он отдал приказ скафандру высушить влагу, пока стекло шлема не успело запотеть.

Теперь следовало обдумать, какой смысл вложен в пророческую строку.

Обдумывание заняло у него примерно полчаса, но в конце концов он догадался, что к чему: во-первых, это никакой не парадокс, во-вторых, цитата намекает не на действия, а на мотивы. Лень и медлительность являются помехой в производстве дел, что означает: человек не должен предаваться праздности. Соблазн постоянной занятости заключается не в том, чтобы работать, а в том, чтобы делать пустую работу. Соображение же о накопленном пчелином меде наводило на мысль: человек не должен блюсти лишь собственные интересы.

Следовательно, во-первых, Нагарджуна должен выполнить свои обязанности, а во-вторых, даже если не повезло и сегодня – Упосадха-день, ему удастся объяснить Белой Куропатке, ламе, которому он подчинялся непосредственно, любые свои действия.