Колдунья - [161]

Шкафы здесь не запирались. Все кладовые были открыты: ледники для хранения мяса и рыбы, кладовка для сластей. Открыт был даже погреб с элем. Вспомнив про планы Хьюго переехать в новый дом и освободиться от лишних бездельников-слуг, Элис поняла: да, он мог бы на этом немало сэкономить.

— Возьми кувшин вина с затычкой, — велела она. — Да смотри, самого лучшего.

Парень вышел из кладовой с корзинкой, наполненной едой, там было полголовы сыра, две буханки хлеба, кусок мяса, миска с рано поспевшими ягодами, толстый шмат ветчины и кружка миндальной пастилы со смородиной.

— Там есть еще горшок меда. Взять? — предложил он.

Матушка Хильдебранда очень любила мед. Элис помнила, что аббатиса не ест мед по религиозным праздникам или дням святых, однако напрочь забыла церковный календарь, который когда-то знала назубок.

— Нет, не надо, — ответила она. — А белое мясо есть?

Белое мясо представляло собой пюре из курятины либо крольчатины, подслащенное медом и подаваемое со щепоткой сандала, придававшего кушанью приятный розовый цвет. Белое мясо матушка Хильдебранда ела в пост, если не было рыбы. Парень снова пошел в кладовку, наполнил оловянную миску, вернулся на кухню, накрыл ее грубой полотняной салфеткой и перевязал тесемкой.

Поставив корзинку на стол, он отправился в винный погреб за вином, которое хранилось в огромных бочках, укрепленных подпорками наклонно, и напиток стекал вниз через специальный кран. Элис слышала, как струя вина журчит, перетекая в кувшин. Потом парень вернулся на кухню, заткнул кувшин пробкой и вытер его о свою рубаху. Элис приняла вино, завернула кувшин в синее платье, чтобы не разбился, и поспешила к конюшне, а мальчишка поплелся за ней.

Конюх, молодой простоватый парень, оказался на месте, он валялся на куче сена, греясь на солнышке и ковыряя соломинкой в зубах.

— Оседлай мою кобылу, — велела Элис. — Хочу послать этого мальчишку с важным поручением.

Тот сразу вскочил на ноги и поклонился, глупо хихикая.

— И проводи его до ворот, — распорядилась Элис. — Эти припасы он везет по моему указу.

Она повернулась к своему курьеру, достала письмо и сказала:

— Отдашь это пожилой женщине. Она не причинит тебе вреда. — Девушка помолчала минуту, наслаждаясь своей властью, и медленно, внушительно произнесла: — Ты не должен с ней разговаривать. Если она сама заговорит с тобой, молчи. Просто покивай, и все. Пусть думает, что ты немой. Смотри не пророни ни слова. Ни единого слова. И никуда не отклоняйся, ничего не ешь из корзины. Я обязательно узнаю, если ты привезешь меньше, чем положил. И обязательно узнаю, если ты не послушаешься и начнешь болтать.

Мальчишка покрутил головой и беспокойно сглотнул слюну.

— Ты знаешь, где живет знахарка из Боуэса? — осведомилась Элис. — Ее хижина стоит на берегу реки, перед каменным мостом.

Парень кивнул, и она сунула письмо в щель у стенки корзинки так, что его не было видно.

— Отвези все это туда. Письмо вот здесь. Смотри не показывай его никому и не потеряй. Я все равно об этом узнаю. Когда вернешься, я дам тебе шесть пенсов, — пообещала с улыбкой Элис.

Мальчишка взглянул на нее вопросительно.

— Что такое? — не поняла она.

— А можно вместо этого вы дадите мне кусочек вашей ленточки? — попросил он. — Или еще чего-нибудь, что вам не нужно. Старый платочек.

— Зачем тебе? — удивилась Элис.

— Чтобы защищал меня от побоев, — пояснил он, уставившись в землю. — На кухне говорят, вы можете достать все, что захотите. И можете сделать все, что пожелаете. И я подумал, вот если б получить от вас какую-нибудь вещь…

— Я обыкновенная женщина, — прервала его Элис. — Умею лечить болезни и знаю, как это делать, и это священное знание. Мои вещи не могут быть талисманом. Я просто знахарка, целительница, Бог подарил мне эту способность. Я ничего не делаю ради собственной выгоды.

Парни тайком обменялись недоверчивыми взглядами; Элис предпочла этого не заметить.

— И поторопись, скачи как можно быстрее, — промолвила она на прощание. — А когда вернешься, обязательно найди меня.

ГЛАВА 27

Несмотря на подробные инструкции, мальчишка все-таки привез ответ от Хильдебранды, нацарапанный обломком грифеля на грубой бумаге, с обратной стороны счета какого-то постоялого двора. Письмо не было запечатано. Увидев его, Элис сжала губы. Пока оно добиралось, его мог прочитать кто угодно, причем без ее ведома. «Как похоже на матушку, она совсем не понимает, что мы рискуем, — подумала девушка. — Эта женщина одержима идеей мученичества, ей не терпится выставить себя, показать, что она ничего не боится. Она так долго не жила в миру, что понятия не имеет, какие опасности здесь подстерегают на каждом шагу, какому риску она меня подвергает». Дав мальчишке обещанный шестипенсовик, Элис сунула письмо аббатисы в рукав и направилась в садик.

Теплое вечернее солнышко золотило листья трав и цветов. Садик, со всех сторон окруженный высокими стенами, был защищен от ветра, летом здесь всегда было жарко. Жужжали пчелы, неторопливо перелетая с цветка на цветок. Элис шла по узким дорожкам, подол ее зеленого платья шуршал по траве, отчего запахло цветами еще сильнее. Впереди был цветник с беседкой, в тени которой спрятались от палящего солнца Рут и Марджери. Они увидели Элис, но остались на месте. Слева находилась пекарня, в ней было тихо и прохладно. Из круглой тюремной башни за спиной не доносилось ни звука. Элис уселась на низенькую стенку, окружающую грядки с мятой, подставив непокрытую голову немилосердным лучам солнца. В неподвижном воздухе над грядкой лекарственного белокопытника повисло благоухающее облако. Из фруктового сада долетали мелодичный щебет и свист. Во внешнем дворе раздалось радостное ржание лошади.