— Может купим компьютер домой? — Спрашиваю девушку, когда мы заходим в парк. Тот самый, где мы когда-то сидели после того, как меня выписали из больницы.
— Ага, и ты будешь всё свободное время за ним проводить? — С подозрением спрашивает она.
— Дорогая, ты не понимаешь, это же будущее, буду учиться работать с техникой! — Восторженно говорю я: — Вы же мне про это с Андриэлем все уши прожужжали, и вот я готов!
— Ты играть будешь всё свободное время в свои стрелялки, будто тебе их в жизни не хватает. — Говорит она, тыча в меня своим указательным пальчиком, ноготь на котором сейчас покрашен в чёрный цвет. — И вообще сколько он стоит, этот компьютер твой, наверное, как пол машины?
Мы проходим вглубь парка, и останавливаемся у той самой скамейки, где сидели три года назад. Садимся, и девушка кладёт мне голову на плечо, так и сидим в тени дерева, держа друг друга за руки.
— Не знаю, но значит ты не против, раз спрашиваешь? — Радостно говорю я.
— Сначала машину. — Отрезает она: — И квартиру, потом подумает над компьютером.
— Договорились! — Ловлю её на слове, и мысленно потираю руки. Надо будет с Игорем поговорить, может посоветует, что подешевле. Да и кредит на такое дело не грех взять, чего уж там.
— Ты, кстати, ничего не заметил? — Спрашивает она.
Я быстро её осматриваю, пытаюсь понять, что на этот раз изменилось. Судорожно соображаю. Знаю я этих женщин, попробуй не увидеть, что новая юбка или серёжки, и всё, обида на всю жизнь. Всё вроде как обычно, поэтому говорю наугад:
— Ногти в чёрный цвет покрасила.
Девушка закатывает глаза, отворачивается обиженно, и бурчит:
— Ну мужики, стараешься для них, делаешь что то, ничего не замечают… — Говорит недовольно девушка: — Ты даже не заметил, что волосы оттенок поменяли, я добавила больше серого, и уменьшила пепельный.
— Я тебя любую люблю. — Целую её в щёку.
— То есть тебе всё равно как я выгляжу?! — Наигранно возмущается она.
Целую теперь в губы.
— Ты помнишь? — Спрашиваю её, когда отрываемся друг от друга наконец.
Она просто целует меня в мочку уха, включая свои чары суккуба, меня захватывает волна желания и эйфории. Но я не отстраняюсь от неё, как тогда, три года назад. Просто ещё раз целую, наслаждаясь близостью к любимой.
— Конечно… — Отвечает она тихо, прижимаясь ко мне ещё сильнее, зарываясь под мышку.
Сидим так несколько минут, мимо проходят разумные. На соседней лавочке садится старичок человек. Одет в просторные штаны, рубашку, и соломенную шляпу. Ставит рядом с собой радиоприёмник, сейчас включенный тихо, и передающий последние новости. Мы не прислушиваемся, просто сидим и наслаждаемся моментом. Нам хорошо, да и такие вот мгновения тишины и покоя не часто случаются.
— Ты бы хотел детей? — Спрашивает Яная после долгого молчания.
Она провожает взглядом двух эльфиек с колясками, которые только что прошли мимо нас, весело разговаривая между собой. Чувствую, что для неё это важно, поэтому честно отвечаю:
— Да, но… — Делаю драматическую паузу, ощущаю как она напрягается, в девушке сейчас много разных чувств, наконец говорю: — Только если их матерью будешь ты.
Целую её в щёку. Чувствую радость и благодарность.
— Стас, я беременна. — Говорит она тихо.
— Что? — Не понимаю я.
— Я беременна, что ты не понимаешь, глупый. — Говорит она, улыбаясь, потом обиженно добавляет: — Я тебе и так пытаюсь намекнуть, и эдак, а ты как чурбан бесчувственный!
— Постой-постой! — Говорю я ошарашено: — Как беременна, от меня?!
— Стас, ты идиот?! — Возмущается она: — От Архидемона!
— Чего?! — Уже возмущаюсь я. — Какого Архидемона?!
— Да от тебя, от кого же ещё! — Начинает злится девушка. — Ещё немного и я обижусь, Стас, ты скандала хочешь?!
— Но как же так, разве возможно, чтобы вот так… — Говорю я, в растерянности. — Я же…
— Стас, мы с тобой живём уже три года, спим в одной кровати, часто занимаемся всяким не предохраняясь, и знаешь ли — от этого бывают дети, да, представь себе! — Говорит она раздражённо. — А ты что думал, после всех этих наших трюков, из меня кассета с твоей любимой игрой должна вылезти, или компьютер твой любимый?!
— Да-да, я понимаю, это что же получается — я буду отцом?! — Наконец прихожу в себя я. — Прямо вот так вот, по-настоящему?!
— Да уж, не так себе я это представляла. — Бурчит себе под нос девушка. — Да, ты будешь отцом, через одиннадцать месяцев.
Я срываю телекинезом с соседней клумбы несколько цветков, и притягиваю к себе, вручаю девушке, целую её в щёку и говорю искренне и радостно:
— Я люблю тебя, прости что такой недогадливый…
Чувствую тепло, и радость, и никакие её наигранные возмущённые выражения лица меня не могут обмануть. Улыбаемся друг другу, обнимаемся. Потом я с ужасом понимаю, что меня ждёт — это я ведь все чувства разделю с беременной женщиной, и даже когда она будет рожать — тоже всё прочувствую. Ну ни черта себе новость!
— Я тоже тебя люблю, Стас. — Говорит мне наконец девушка. — А цветы в парке рвать запрещено, не делай так больше.
Сидим, молча обнявшись и наслаждаясь мгновением. Интересно — это девочка или мальчик? И как мы его назовём? А какого цвета у него или неё будут глаза? А на кого больше будет похож или похожа? Будут ли рожки? Но самое главное во всём этом — когда девушка родит, она навсегда привяжет себя к этому миру.
