Колдовство в Юго-Западной Руси в XVIII столетии - [2]

Языческие боги отождествились отчасти с бесами христианского учения и целиком почти перенеслись к этим последним древние заклятия и заговоры. Совершались они теперь не именем оставленных божеств, в них уже появились обращения к святыням и бесам новой веры; к последним примкнули также и прежние верования в водяных, леших и другие враждебные человеку силы. Добрые мифические божества языческого мира примыкали иногда к христианским святцам, находя в воплощение в лице того или другого святого и к нему переносились прежние верования, прежние обряды, которые на этой новой почве сохранили чрезвычайную живучесть. Это был, таким образом, культ домашний, в отличие от церковного, общественного, чествование и умиротворение своих пенатов. Надолго остались в народе эти отжившие, старые формы и до конца XVIII века в юго-западной Руси они имели еще свою, так сказать, административно-юридическую санкцию. В судебных процессах этого времени признается возможность чародейственного сношения с нечистым, или чертом, как факт не подлежащий сомнению, не говоря уже о менее важных проявлениях знахарской, колдовской силы, вера в которую, если и потеряла теперь свою, так сказать, гражданственность, то все таки сохранилась в народной массе в форме различных суеверий и поверий. На этом переходном времени нашего юго-западного края мы и остановимся в предлагаемом эскизе.

Колдовство и нечистая сила

В основе колдовства и чародейства лежит, с одной стороны, понятие злой, «нечистой» силы, идея черта, как личного, обладающего до некоторой степени сверхъестественной силой, существа, с другой верование в возможность для человека войти с ним в такие или иные сношения, пользоваться его услугами. Эти сношения бывают двух родов: непосредственные и посредственные. В первом случае достаточно лишь одних заклинаний и заговоров, чтобы черт выполнил желание знахаря, во втором необходимы некоторые вспомогательные средства в виде каких либо известных магических предметов, трав и прочих снадобий. Первый род сношений с чертом есть колдовство в собственном смысле, второй – чародейство, хотя народ не полагает строгого разграничения между тем и другим и перемешивает эти понятия. Как тот, так и другой вид сношений с чертом, по народному представлению, возможен лишь в силу известного условия, или контракта с ним. В силу этого договора черт отдает себя на известное число лет в полное распоряжение будущего колдуна, который, по истечении условленного срока, должен расстаться с жизнью и расплатиться за оказанные ему услуги собственною душою, которая поступает таким образом в полное владение черта. Договор заключается обыкновенно в полночь на перекрестных дорогах и скрепляется формальной записью, написанной на пергаменте или бумаге кровью с мизинца будущего колдуна;^[1] письменные принадлежности и ножик для разрезания пальца предусмотрительный черт на всякий случай всегда носит с собой.^[2] Не всякий однако может воспользоваться таким доверием: бывали случаи, когда люди, по истечении условленного срока, под каким либо остроумным, хитрым предлогом, уклонялись от договоренной расплаты, обманув черта. Вследствие этого он стали уже гораздо осторожнее и уговоры подобного рода заключает лишь с лицами из известных ему, уже испытанных семей, в чьем роде был предок, добросовестно выполнявшей свои обязательства.^[3]

Относительно первоначального происхождения черта в мало-русских народных сказаниях нет достаточно определенных указаний, по ним он был у Бога «первым апостолом»; присутствуя при творении мира, он в свою очередь хотел создать такой же мир, подобный созданному Богом, за что и был Им прогнан. Но и после этого черт не отступал от Бога, прося, чтобы Он создал ему товарища. Бог предоставил сделать это самому черту, сказав ему пойти к морю и брызнуть назад себя водою. Брызнул черт раз, смотрит, за ним стоит другой такой же, как он; повторил он подобное действие во второй, третий раз – то же самое. И стал он брызгать без перерыва до тех пор, пока не был наконец остановлен Богом; явилось таким образом множество чертей.^[4]

Дальнейшее размножение их происходит путем такого же естественного происхождения, как и у людей, с тем лишь важным различием, что они не умирают естественной смертью^[5], как эти последние, хотя не ограждены от насильственной: они во множестве гибнут от ударов грома[6], а также съедаемые волками^[7], иначе их расплодилось бы бесчисленное множество^[8].

Черт большей частью невидим, хотя не по природе, а от того, что владеет шапкой-невидимкой^[9]. Народное воображение в юго-западной Руси рисует себе черта в виде человека несколько уродливого, карикатурного. Роста он небольшого, морда широкая, с длинным крючковатым носом, глаза как раскаленные уголья, волосы черные, жесткие и сам он весь черный; на голове рога бараньи или козьи, тщательно прикрываемые высокой цилиндрической или же круглой широкополой шляпой. Руки у него длинны до уродливости, пальцы снабжены большими звериными когтями^[10], хотя на ногах, имеющих вид собачьих или куриных, бывают иногда просто раздвоенные копыта