Колдовство любви - [29]

— Я не вижу твоего лица, но в глазах виднеются следы слез. Они дороже тех дукатов, которые уплатил за меня Джаноцци. Я буду Молиться Деве Марии Кастильской, чтобы она проявила милость к тебе. Добро всегда возвращается к человеку, сотворившему благое дело, — пират низко склонил голову перед Лали.

Затем двое подручных капитана повели Фернандо прочь с площади.

27

Торги продолжались, цены росли то постепенно, то вдруг бешено подскакивая. Пытаясь восстановить душевное равновесие и успокоиться, Лали зажмурила глаза, стараясь дышать глубоко и ровно. Неожиданно что-то нежное и теплое коснулось ее тела, обдало волной с головы до пят. «Ангел», — подумала она и, приоткрыв глаза, чтобы прогнать это неземное ощущение, наткнулась на удивительно знакомый взгляд. Горло сдавил спазм:

— Антонио…

Облаченный в богатый халат из золотистой парчи, в нарядные зеленые шаровары и светлый шелковый тюрбан, Антонио был похож на богатого османского купца. Узнать его было весьма сложно, поскольку тюрбан спускался низко на смоляные брови, а под тонким длинным носом появились густые усы. Но Лали точно знала, что видит перед собой именно Карриоццо. Его взгляд она узнала бы из тысячи других. Вне себя от радости Лали хотела броситься к нему, но мужчина отвел глаза и уставился на помост.

Неужели он не узнал ее? Чадра… чадра скрывает ее лицо, оставляя видимыми только глаза! Лали едва не сорвала с лица вуаль, но в последний момент опомнилась, сообразив, что тем самым привлечет внимание остальных мужчин. Мелкими шажками она стала приближаться к итальянцу, впившись в него глазами, в которых светились извинение, сожаление и радость.

Никогда прежде Лали не приходило в голову, что ангелы способны облечь свой бесплотный дух в конкретного человека, но сейчас она видела это воплощение — Антонио. Боясь отвернуться, чтобы прекрасное видение не исчезло, не стало призраком измученной души, девушка шептала слова молитвы и чувствовала, как в ней начинает разгораться искорка надежды. Сердце Лали билось сильнее, чем у птицы в клетке. Антонио, несомненно, явился сюда ради ее спасения, так когда же, наконец, разверзнутся небеса и громом небесным прозвучит его голос, называя ее имя?

Словно вняв ее молитве, Карриоццо обернулся к Лали. И тут же отвернулся, скользнув по ней холодным, равнодушным взглядом. Огонек, зажженный в сердце девушки с появлением Антонио, превратился в тлеющие угли. Не в силах поверить происходящему, Лали возмущенно топнула ногой.

— Пойдем, кара миа, — рука Джаноцци сжала ее плечо. — Полагаю, ты запомнишь сегодняшнее развлечение и будешь более сговорчивой в моей постели.

Лали медленно отвела глаза от Антонио и взглянула на ухмыляющегося Джаноцци. Неужели она должна уйти с этим человеком? А как же Антонио? Он не может покинуть ее! Он дал обещание заботиться о ней! Неужели он нарушит клятву? Лали с надеждой оглянулась на Карриоццо. И увидела, как он уходит, продираясь через толпу. Девушке показалось, что мир рушится.

— Пойдем. Я не собираюсь делать новые покупки, — Джаноцци потянул Лали за руку в другую сторону.

Сопротивляясь, девушка рванулась прочь, пытаясь освободиться, и тут же была схвачена в кольцо сильных рук. Уронив покрывало, Лали принялась изо всех сил стучать кулачками по лицу и груди капитана. Пощечина отбросила ее голову назад, напоминая, что ее борьба бесполезна.

— Нет! — горячо протестовала девушка, когда ее укутали в покрывало и перебросили через плечо, словно дорогой товар. — Нет! Антонио помоги!

Горячие слезы застилали глаза. Страшнее всего была мысль о том, что Антонио оказался столь жестоким, что даже не попытался спасти ее. Он мог стать ее спасителем, мог вырвать из крепких рук мучителя. Но не сделал этого. Он узнал ее, но ушел, не выразив ни горя, ни сожаления. Ушел. Отправив ее прямиком в ад, который сама для себя и выбрала. Детство, полное счастья и радости, исчезло, и взрослый мир со всей жестокостью и горем обрушился на Лали. Теперь ей придется самой заботиться о себе.

Антонио не сразу сообразил, что видит именно ее глаза. И только более пристально всмотревшись во взгляд незнакомки, понял, что на него смотрит Лали. Первым побуждением Карриоццо было рвануться к беглянке и стиснуть в своих объятиях, но он заметил, что вплотную к Лали стоит крепкий мужчина в одежде европейца. Антонио помрачнел, решив, что девушка нашла себе нового защитника, но взгляд Лали, обращенный к нему, закричал, умоляя о помощи.

Устраивать скандал и объявлять права на девушку на рынке, где, возможно, были соглядатаи шахзаде, было бы сумасшествием. Следовало поступить иначе. Отойдя в сторону от Лали, чтобы не привлекать внимание ее спутника, Антонио осторожно оглянулся и увидел, что девушка отчаянно бьется в объятиях мужчины. А затем едва не упала на землю от сильной оплеухи. Карриоццо с трудом удержался, чтобы не схватиться с мерзавцем, осмелившимся ударить Лали. Если устроить потасовку — это мгновенно привлечет ненужное внимание и к самому Антонио, и к девушке.

Скрипя зубами, Карриоццо смотрел, как мужчина взвалил бунтарку себе на плечо и понес в сторону поджидавших их носилок. Хотя они находились слишком далеко, но Антонио не сомневался, что девушка отчаянно ругается.