Колдовские чары - [77]

Он не спускал с нее глаз, улыбаясь про себя, когда она, прищурив глаза, рассматривала образцы ткани. Приложив два куска к стене, она наконец сделала вывод:

— Нужно выбирать между этими двумя. На каком же вы намерены остановить своей выбор?

— Теперь я с большей уверенностью это сделаю. Разве можно ошибаться, получив совет от женщины, целиком несущей ответственность за такую пользующуюся заслуженной славой элегантность "Колдовства"?

— Между прочим, среди ваших потомков случайно нет ирландца? Если такового не имеется, то я готова биться об заклад, что вы настоящий француз! — Анжела все еще разглядывала образец ткани на фоне стены. Когда она, улыбаясь, повернулась к нему, то заметила, что он подошел к ней почти вплотную. Секунды, когда они пристально глядели в глаза друг другу, складывались в минуты, и Анжеле показалось, что она слышит, как бьются их сердца. Она перевела взгляд на его красивые губы, и вдруг ее губы полураскрылись в предвкушении того, что она ощутит, слившись с ним в сладостном поцелуе.

Через несколько секунд, Чарлз, казалось, прочитал ее мысли. Он поднес свои губы к ее устам, и это прикосновение показалось ей удивительно сладким. Закрыв глаза, она обняла его за шею, отдаваясь удовольствию, которое испытывала только в своих снах. Он тоже обнял ее и стал пальцами ласкать ее нежные ушки, а потом жадно прильнул к ее губам. Он, казалось, выпивал из нее сладостный нектар. Наклонив голову, он поцеловал ее в шею, а она ласкала его прямые волосы на затылке. Просто удивительно, как приятно и уютно ей было с ним, словно она знала его всю жизнь. Руки его оказались у нее на лифчике, и она только чуть-чуть удивилась, когда он, расстегнув его, освободил ее грудь и поднес свои губы к соску, который начал страстно лизать. Теплые волны непередаваемого удовольствия разлились по всему ее телу.

Из глубины дома до них донесся голос Мелодии, поздоровавшейся с одним из старых слуг своего дедушки. Она прошептала:

— Чарлз, осторожнее, дети!

— Понимаю, — ответил он, неохотно отрываясь от нее.

Она быстро застегнула лифчик и привела в порядок прическу.

— Когда я снова могу вас увидеть? — спросил он.

— Я каждое утро на рассвете выезжаю на плантации, — сказала она, — в ее улыбающихся глазах сквозил вызов. — Если вы способны так рано встать, то мы можем прогуляться верхом вместе.

В комнату вошли дети. За ними один из слуг дядюшки Этьена катил тележку, на которой стоял чайный сервиз и блюдо с пирожными.

— Это что, чай? — Анжела с удивлением вскинула брови.

— Нет, кофе. Слуга вашего дяди вовремя поправил меня.

Рассмеявшись, она разлила кофе, добавив сливок в чашки детям. Попивая темный, тягучий напиток, они прислушивались к болтовне Мелодии и двух мальчиков, позволяя себе лишь украдкой обмениваться нежными взглядами.

На следующее утро Чарлз уже поджидал ее, сидя на своей огромной гнедой возле ее конюшни. Анжела подошла к нему.

Поздоровавшись, она вскочила в седло и поехала впереди него по тропинке между двумя рядами кирпичных домиков. Она с гордостью показала ему новую улицу, которую выстроила для своих рабов.

— Мой отец перед самой смертью разработал этот проект застройки. Они сложены из кирпича, который мы изготавливаем из местной глины.

Из полутемных комнат за открытыми настежь дверьми, из садиков возле кухонь, чернокожие женщины сопровождали их внимательными взглядами и судачили по поводу ехавшего с ней рядом мужчины. Они уже знали, что это новый хозяин Беллемонта. Даже самая мелкая деталь в его одежде не ускользнула от их любопытных глаз.

За невольничьей улицей она указала ему кнутом на сарай для переработки тростника, — в нем помещался большой жернов, а вместительные железные чаны для варки патоки стояли рядом.

— Вот здесь мы измельчаем и отжимаем тростник, когда приходит сезон уборки урожая.

— Когда же он наступает?

— Обычно он длится с сентября по декабрь.

— И вы кристаллизуете сахар здесь же, на плантации?

— Частично, но большую часть отправляем на судах для переработки в Европу.

— Может, мы с вами вместе займемся этим бизнесом, — сказал он с улыбкой.

— Возможно, — ответила она.

Они вели своих лошадей под уздцы, и Анжела рассказывала ему о своем тростнике.

— Первая плантация, которую вы увидите, занята отрастающим тростником, то есть, мы даем ему возможность вегетировать естественным путем после прошлогодней рубки.

Дальше они поехали верхом. Восходящее солнце пронизывало своими косыми лучами молодые, бледно-зеленые всходы.

— Эта плантация лишь недавно была засажена черенками, — объяснила ему Анжела. — Это очень медленный, трудоемкий метод, но его чаще всего и применяют. Конечно, здесь ничего не вырастет без больших затрат труда.

Кнутом она указала ему на редкую поросль тростника на огороженном участке.

— Время от времени у тростника вызревают семена. В таком случае мы их собираем и высеваем, используя для проведения экспериментов по перекрестному опылению. Она подвела свою лошадь с белой звездой на лбу к самому забору. Повсюду вокруг них колыхалось целое море зеленого тростника, нежные стебли которого тянулись к солнцу и чуть заметно меняли окраску под долетавшими сюда порывами бриза, дувшего сюда со стороны залива.