Кольцо власти - [71]

Часть пятая. ИНТРИГИ В ХЕЛЬСИНГЕРЕ

Глава первая

В просторном дворе замка огромным прямоугольником разместились столы. Только в противоположной стороне от длинного главного ряда, где сидел хозяин с наиболее почетными гостями, был оставлен небольшой проход для того, чтобы слуги могли обслужить пирующих. Каждый гость со своей супругой, если таковая имелась, восседали за главным столом, располагаясь по обеим сторонам от Бьергюльфа и Гунхильды, а остальные члены их семей рассаживались дальше, согласно старшинству и принятым правилам этикета. Хайделинде досталось место как раз напротив матери и герцога, рядом с сестрами Хольгера, Ортрудой и Артриксой, и младшим братом графа Швехтенского, учтивым молодым человеком лет двадцати, служившим в королевской гвардии в Нумалии. Молодая герцогиня огляделась, ища глазами Эрленда, но его нигде не было видно.

Она откинулась на спинку стула и обменялась взглядом с Сюннивой, которая сидела через дюжину человек от нее рядом со своим отцом. Ивар, как королевский оруженосец, занял место гораздо ближе к главе стола и гордо озирался вокруг, напоминая Хайделинде важного павлина. Заметив взгляд девушки, молодой человек приподнялся и отвесил учтивый поклон. Молодая герцогиня только кивнула в ответ и отвела глаза, рассматривая других гостей. Ее чувства были обострены, но сердце билось ровно и спокойно, как будто ничто про. исходящее не беспокоило и не могло взволновать душу Гости постепенно рассаживались, обмениваясь приветствиями со знакомыми. Слуги расторопно разливали по кружкам вино и пиво в зависимости от вкусов гостей. Гул голосов, смех и звук ножек кресел, двигающихся по каменным плитам, шарканье ног десятков слуг смешивались с карканьем ворон, рассевшихся по краям крыши и чуявших возможность поживиться будущими объедками.

Подождав, пока приглашенные займут свои места, Бьергюльф встал. Он поднял кружку, и его зычный голос раскатился над головами присутствующих. Гул стих, все повернулись в сторону хозяина.

— Благородные немедийцы! — повторил герцог, важно оглядев собрание. — Наш повелитель и первый среди знатных представителей народа Немедии, благословенный король Нимед, поручил мне собрать вас здесь, в моем замке, чтобы мы могли поговорить о делах, направленных на благо нашей великой страны!

Он перевел дух и продолжал:

— Под покровительством Владыки Света, Подателя Жизни, Хранителя Горнего Очага, Светлоликого Митры пусть расцветает и становится все более могучей наша великая Немедия! Слава Митре! Слава нашему повелителю благородному Нимеду! Да здравствует Немедия!

Последние слова потонули в дружном стуке кружек о столешницы. Рев сотни глоток, славящих Немедию, короля и Светлоликого продолжался еще некоторое время, потом пир покатился дальше. Столы ломились, уставленные блюдами с различными яствами, кувшинами с лучшими винами и знаменитыми сортами пива. Было где разгуляться натуре настоящего немедийца, любящего крепко выпить и хорошенько закусить.

Хайделинда, прислушиваясь к щебетанию сестричек Хольгера, атаковавших виконта Швехтенского вопросами о жизни в столице, равнодушным взглядом скользила по сотне жующих, пьющих и горланящих гостей. Некоторые вставали со своих мест и подходили к знакомым и друзьям, которых не видели несколько лет. Отовсюду слышались шутки, иногда весьма соленые, от которых Хайделинда почти отвыкла за время своего отсутствия в Хельсингере.

На пиру У короля Нимеда публика была несколько сдержаннее. Здесь же, где собрались провинциальные вельможи дальних окраин королевства, разговоры велись пооткровеннее, да и почтения к столичному люду было поменьше, несмотря на присутствие королевского посланника Астриса Оссарского. Впрочем, ученый муж, беседующий с одним из настоятелей местного храма Митры, казался настолько поглощенным общением со служителем Солнцеликого, что не слышал едких шуток о столичных чиновниках и королевских приближенных, которые отпускал шумный и языкастый Арнстейн Фрондебергский. Большинство северных нобилей не слыли особыми книгочеями и любителями ученостей и вряд ли даже представляли, чем прославился почтенный Астрис.

Всех интересовало совершенно другое. Мужчины обсуждали виды на урожай и, как обычно, жаловались на лень и безделье своих подданных, бахвалились охотничьими трофеями и продвижением по службе своих сыновей. Несколько лет Немедия не вела войн, поэтому они не могли похвастать ратными подвигами, и многие даже ворчали, что их наследники теряют дух настоящих рыцарей. Жены и дочери нобилей обсуждали сидящих напротив жен и дочерей, их одежду и манеры, сплетничали об удачных замужествах и богатых подарках, хвалились своими драгоценностями. В общем, пир как пир. Хайделинда, будучи еще девочкой, видела не одно такое сборище. Она уловила, что кто-то упомянул ее имя, и прислушалась. Точно. Сидящий наискосок барон Фронденбергский обсуждал со стариком Майнхельским постигшую ее болезнь.

«Что это еще за бред? — удивилась про себя молодая герцогиня. — Он говорит, что я не в себе после послушания в Соважоне… Кто ему сказал такую ерунду?»

Она напрягла слух, и поскольку беседа между баронами велась довольно громко, то из долетавших до нее слов поняла, что это мать герцогини сообщила всем о ее недуге.