Таких медведей барону видеть еще не приходилось. Невероятное зрелище! Оскаленная морда огромного матерого зверюги, вставшего на задние лапы, доставала до нижних веток вековых сосен, а ведь под ними мог свободно проехать всадник.
Все было хорошо подготовлено умелыми людьми герцога Бьергюльфа, ничто не предвещало несчастья. Вельможные охотники, оставив коней в паре лиг отсюда, где был разбит лагерь, подошли в сопровождении двух десятков егерей к заранее разысканной берлоге. Вооруженные тяжелыми боссонскими луками, они встали полукругом на предварительно вытоптанном снегу, изготовившись для стрельбы. Выжлятники с рогатинами и кольями двинулись вперед и окружили огромный бугор, заваленный снегом. Главный егерь дал команду подвести собак, которые залились звонким лаем, почуяв медведя. Псы рвались на поводках, отбрасывая снег задними лапами. Несколько человек подошли ко входу в берлогу и стали осторожно ворошить кольями сучья, стремясь потревожить зверя. Изнутри раздалось глухое ворчание, но медведь не показывался. Тогда охотники стали тыкать палками более энергично, но их усилия оставались тщетными. Спустили собак, они с лаем бросились к слегка раскрытому входу в убежище зверя, а люди, осмелев, подошли еще ближе и рогатинами стали отбрасывать ветки и сучья, расширяя лаз.
Все произошло стремительно и совершенно неожиданно для охотников. Зверь появился совсем не там, где его ожидали, а чуть в стороне от основного входа в свое убежище. Вдруг сугроб сбоку от толстого замшелого ствола старой ели взметнулся вверх, и мгновение спустя бурый великан с грозным рыком вырос на фоне заснеженного леса. Это был гигантский медведь, вздыбленная шерсть увеличивала его размеры до совершенно невероятных. Вид зверя напугал даже специально обученных охоте на медведя собак, которые присмирели, и их свирепый доселе лай сорвался на испуганный визг. Разъяренное чудовище, раскидывая по сторонам сучья, отбросило нескольких находившихся ближе всего к нему людей, словно это были тряпичные куклы. Кольцом окружившие берлогу охотники в страхе отпрянули в стороны.
Разбуженный от спячки великан был в ярости, из его оскаленной пасти вырвался оглушительный рев, повергший всех в ужас. Охотники опешили и на мгновение замерли. Даже Амальрик, бывалый человек, многое повидавший в своей жизни, почувствовал, как у него похолодело внутри. Первым опомнился Гутторм. Он припал на одно колено и спустил тетиву лука. Свист стрелы остался неслышным среди криков людей, рычания зверя и собачьего визга. Стальной наконечник, скользнув по голове медведя, вырвал клок шерсти, не причинив зверю особого вреда. Амальрик выстрелил следом. Он попал, куда метил, — под левую переднюю лапу, но и его стрела не смогла пробить шкуру великана, застряв в необъятной туше медведя.
Эту рану зверь, видимо, почувствовал. Взревев, он бросился вперед. Егеря пытались остановить его рогатинами, но он переломил их, как хворостинки, попутно снеся голову одному из охотников ударом лапы.
— Коли его сзади! — успел крикнуть Бьергюльф, стреляя из лука.
Несколько дротиков вонзились в спину медведя. Собаки, натравляемые псарями, повисли на его задних лапах. Это спасло благородных охотников от неминуемой гибели, потому что до них оставалось не более десятка шагов. Медведь присел и, развернувшись, бросился на собак, стряхивая свирепых псов, словно мелких докучливых насекомых. С жалобным визгом отлетали они в стороны.
Снег окрасился кровью. Большинство осталось лежать без движения, но некоторые, ведомые охотничьим инстинктом, вскакивали и вновь кидались на зверя, но, отброшенные могучей лапой, взмывали в воздух уже с распоротыми животами или перебитыми хребтами. Вокруг кровавой круговерти суетились егеря, пытаясь поразить зверя остриями кольев и рогатин. Но движения лесного владыки были столь стремительны, что удары либо попадали вскользь, либо вообще не доставали гигантское животное.
— Отходи в сторону! — взревел Амальрик, делая несколько шагов вперед.
Бьергюльф и Гутторм последовали за ним, расходясь чуть по сторонам и сжимая в руках копья. Они придвигались к месту схватки, но не решались ударить, боясь поразить егерей. Медведь, раскидав собак, поднялся во весь свой громадный рост, сбил с ног еще нескольких человек и стремительно бросился в чащу, ломая ветки. Амальрик метнул вдогонку копье, но промахнулся. Треск ломаемого дерева и злобный рев медведя еще некоторое время стояли над лесом, потом шум затих где-то вдали.
— Нергал мне в печень! — Амальрик в ярости бросил перчатку на снег. — Ушел!
Бьергюльф прижал ладони к лицу, словно пытаясь избавиться от наваждения. Все произошло так стремительно и неожиданно, что он даже не успел воспользоваться своим копьем с широким длинным наконечником, которое не один раз решало дело, нанося смертельный удар. Добыча ускользнула. Те, кому повезло избежать встречи с могучими когтистыми лапами, занялись ранеными. Несколько егерей лежали на снегу, не подавая признаков жизни. Другие, стеная и охая, пытались приподняться, но вновь валились наземь, не в силах двигаться самостоятельно. Изуродованные тела десятка собак довершали картину побоища.
