Кольцо - [8]

Вытерев слезы, Кассандра надела вечернее платье и подобрала черные замшевые туфли в тон. Таких у нее было девять пар, и она отдала предпочтение самым новым – с открытыми мысками. Кассандра сняла чулки цвета слоновой кости – они не подходили к платью, – и выбрала другие, достав их из обшитой атласом коробки. Хорошо, что она успела перед отъездом из Шарлоттенбурга принять душ. Сейчас ей казалось невероятным, что совсем недавно она находилась в ином мире, рядом с Дольфом. Дом в Шарлоттенбурге представлялся ей каким-то сказочным видением, а реальность находилась здесь, в Грюневальде, и принадлежала она Вальмару фон Готхарду. Она, Кассандра, – его законная супруга, и отрицать этот факт бессмысленно.

Молодая женщина застегнула платье – узкое и облегающее, с длинными рукавами и закрытым горлом. Спереди она выглядела очень строго и торжественно, но стоило повернуться, и взорам открывалась спина, обнаженная до самой талии. Нежная кожа матово белела в неярком электрическом свете, как гладь океана в лунную летнюю ночь.

Кассандра накинула на плечи шелковый шарф, поправила прическу, заколов волосы длинными булавками черного коралла. Удовлетворенная результатом, она стерла с ресниц тушь, наложила косметику заново, еще раз взглянула на себя в зеркало, после чего вдела в уши серьги – две крупные грушеобразные жемчужины. На пальцах у Кассандры сияли два бесценных перстня: один с большим изумрудом, другой, на правой руке, – с бриллиантом. Он передавался в их семье от матери к дочери в течение четырех поколений. Мельчайшими бриллиантами на кольце были выложены инициалы ее прабабушки.

Уже выходя из комнаты, Кассандра обернулась и взглянула на себя в зеркало еще раз. Она выглядела так же, как всегда, – прекрасная, очаровательная и уверенная в себе молодая дама. Никто не догадается, что она провела полдня в объятиях любовника.

Кассандра вышла в длинный холл, выдержанный в серых тонах, и остановилась у подножия лестницы, которая вела на третий этаж. Напольные часы в углу пробили семь. Итак, она даже не опоздала. Гости прибудут через полчаса. Можно целых тридцать минут провести с Арианой и Герхардом. Полчаса законного материнства перед тем, как детей уложат спать. Вряд ли эти ежедневные полчаса что-нибудь значат в их жизни, думала Кассандра, поднимаясь по лестнице. Тридцать минут умножить на… Сколько дней? Впрочем, она сама виделась со своей матерью не чаще. Самое осязаемое воспоминание и наследие, доставшееся ей от матери, – это бриллиантовый перстень на пальце.

У дверей в комнату для игр Кассандра остановилась и негромко постучала. Изнутри ее, видимо, не услышали, – оттуда доносились визг и хохот. Детей к этому часу наверняка уже накормили ужином, искупали, и сейчас под руководством фрейлейн Хедвиг они должны были собирать свои игрушки. В этом ответственном и сложном деле детям помогала специальная горничная. Почти все лето Ариана и Герхард провели в загородном поместье, и мать очень по ним соскучилась. Впервые за все годы Кассандра оставалась на лето в Берлине – из-за Дольфа. К счастью, нашелся удобный предлог – благотворительная деятельность.

Кассандра постучала вновь, и на сей раз ее услышали. Фрейлейн Хедвиг открыла дверь. В комнате моментально воцарилась тишина. Дети перестали возиться и смотрели на мать с явным испугом. Этот момент Кассандра ненавидела больше всего. Сын и дочь всякий раз вели себя так, словно видели ее впервые.

– Всем привет!

Она улыбнулась и протянула вперед обе руки.

Дети не шелохнулись. Потом фрейлейн Хедвиг подала им знак, и Герхард первым приблизился к матери. Кассандра видела, что мальчик уже готов броситься ей в объятия, но строгий голос няни остановил его:

– Герхард, осторожней! Твоя мама оделась для банкета.

– Ничего-ничего, – поспешно сказала Кассандра, но мальчик боязливо замер, так и не сделав последний шаг.

– Здравствуй, мамочка.

Глаза у него были синие и широко раскрытые, совсем как у матери, но лицом Герхард больше походил на отца. Правильные черты, ясная улыбка, золотые волосы, по-младенчески пухлое тельце. Пятилетний мальчуган казался младше своего возраста.

– Я поранил ручку, – объявил он, сохраняя безопасную дистанцию.

Кассандра ласково потянулась к нему.

– Ну-ка покажи. Ой, какая ужасная царапина. Наверное, очень больно, да?

На самом деле царапина была совсем маленькая, но Герхарду, судя по всему, она казалась опасной раной. Он с серьезным видом посмотрел сначала на ссадину, потом на маму в черном платье.

– Да, – кивнул он. – Но я совсем не плакал.

– Молодец. Настоящий мужчина.

– Да, я знаю, – с довольным видом кивнул мальчик и тут же, забыв о матери, помчался за какой-то игрушкой.

Кассандра обернулась к Ариане. Та стояла возле фрейлейн Хедвиг и застенчиво улыбалась.

– Ты не хочешь меня поцеловать? – спросила Кассандра.

Девочка кивнула и медленно, нерешительно приблизилась. Она была очень хороша собой и, пожалуй, обещала со временем затмить красотой мать.

– Как у тебя дела?

– Хорошо. Спасибо, мамочка.

– Ни синяков, ни ссадин? А то давай поцелую.

Девочка отрицательно покачала головой и улыбнулась. Она и мать иногда втихомолку посмеивались над Герхардом – он был такой забавный. Ариана же росла девочкой задумчивой, тихой и стеснительной. Кассандра часто думала, что ребенок был бы гораздо живее, если бы жил не с няней, а с матерью.