Кольцо Сатаны. Часть 1. За горами - за морями - [13]
До лебедки было пять шагов. Охранники не заметили, железная махина укрыла двух человек. Тут была подветренная сторона, еще теплей, еще чище морской воздух. Они стояли, опершись локтями на ограждение, и смотрели как бурлит вода, раскрученная винтами. Белая дорожка уходила назад, сужаясь и принимая окраску бескрайнего моря.
— Мы похожи на вербованных, — сказал Сергей. — Едем в дальние края. На казенный счет. Когда мы в последний раз ели? Вчера в полдень. А есть что-то не хочется. А вам?
— Забыл, когда ел. Все это из-за переживаний. Наверное, меня уже укачало. Подташнивает. Морская болезнь, что ли?
В гальюне они видели заключенных, которых буквально выворачивало. При пустых желудках это огромное мучение.
Сергея стошнило за борт неожиданно, он даже не успел испугаться. Николай Иванович сказал:
— Не смотри на воду. От этого еще хуже. Смотри вдаль, на небо, дыши глубже. Пройдет.
Словно пьяные — и от морской болезни, от голода, от этого чудного воздуха, пошли они в свою тюрьму, в свой четвертый круг ада. Навстречу им двигалась цепочка измученных людей, торопились наружу. Шел Иван Алексеевич, вел под руку слабого отца Бориса, у которого были какие-то безумные, ничего не видящие глаза., и,.
Из трюма выносило тяжелый запах блевотины: щ^аждый успел выйти со своей бедой на палубу. г
Разгородив часть досок и уплотнив заклки^ещшх, матросы опускали в трюмы длинные брезентовые рукава метрового диаметра. Хватились, когда десятка полтора больных и пожилых людей уже вынесли без сознания на палубу. По брезентовым рукавам в трюм с гудением понесся плотный морской воздух. Стало легче дышать. Явилась и раздача. Выбрасывали из мешков четыреста-граммовые куски хлеба и соленую кету, ведрами спускали вниз кипяченую воду. Конечно, боялись заразных болезней, повальных смертей. Колыме нужны рабочие руки, а не инвалиды.
Как прошли еще четыре дня плавания Сергей помнил плохо. Морскую болезнь он переживал тяжело. На бортовом железе то и дело охлаждал ладони и прикладывал их ко лбу, к сердцу. Испачканный ржавчиной, он выглядел уже краснокожим, возникшим из романов Фенимора Купера. Его теплая куртка из темно-синей сделалась черно-красной. Не доставало сил для разговора, тем более, для шуток. Еще хуже выглядел отец Борис. Больше он не выходил из трюма, лежал и тяжело, как выловленная рыба, дышал, изредка осеняя себя мелким крестом. Через день Николаю Ивановичу удалось уговорить пароходного фельдшера, и больного взяли в лазарет, набитый сверх меры.
Впереди по носу стала просматриваться туманно-синяя земля. Она не была плоской, она горбилась большими и малыми горами, за первыми где-то вдали проглянули другие горы, со снеговыми шапками на вершинах. Колыма открывалась издали, как суровый и холодный край. Вход в Тауйскую губу прикрывали два острова-Завьялова и Спафарьева. Так говорили матросы.
В эту огромную губу пароход входил ночью. В трюмах кто-то заметил, что притихла утомительная качка. Значит, уже не было тяжелой волны, пароход шел по спокойному заливу. Сильнее гудели машины, пароход пошел быстрее, нагоняя потерянные при погрузке часы. На мачты и надстройки обрушились стаи чаек, их крик отчетливее всего оповещал о скором конце пути.
На палубу не выпускали. Лишь изредка прорывались самые настойчивые. Вышел и Сергей, удивляясь своим непослушным ногам. В глаза бросился вход в округлую бухту. В конце бухты подымались дымы из труб, темное облако висело над дымящим городом. Вот он, Магадан…
Мягко стукнувшись бортом о причал, пароход затих, заглушил главную машину. Прогремели якорные цепи. На палубе живей забегали охранники:
— Не подыматься на палубу! С места не сходить! Не толпиться! Ждать приказа!
В забытые брезентовые трубы тянуло теперь не теплым духом Японского моря, а прохладным, по-осеннему жестковатым воздухом сурового моря Охотского.
Всё. Прибыли.
Разгружали по тысячам. Сверху — первая тысяча, их спускали на берег, строили и уводили. За ней тоже тысячу из второго трюма. Так что очередь до четвертого дошла лишь в конце третьего дня. Задержка дала возможность Виктору Павловичу и Сергею «вытащить» из судового лазарета несколько окрепшего отца Бориса. Когда стали разгружать их трюм, все пятеро снова были вместе. Сжились-свыклись за долгий путь. Позади осталось больше десяти тысяч километров, четверть земного экватора.
Пересыльный двор в самом Магадане представлял из себя целый городок больших бараков на четыреста мест в каждом. Здесь был и карантин: никто из магаданцев не хотел, чтобы завезли к ним холеру, тиф или какую-нибудь другую заразу.
День и ночь работала душевая с горячей водой. Выдали мыло, по рубахе и кальсонам, приказали постирать личную одежонку. И не ограничили временем: мойся вволю.
— В один узел, в один! — Черемных собрал всю одежду, обувь, связал веревкой и положил так, чтобы из душевой видеть общее добро. Догляд обязательный: среди новых прибывших уже вилась обслуга, прибиравшая все, что не разграбили на пересылке «Вторая речка».
С Сергея Морозова, испачканного пароходной ржавью, лилась красная вода. Он дважды намыливался, пока не обрел естественный цвет. Торопливо стирали брюки, пиджаки, другое верхнее, выжимали и так, сырьем, выносили. Никто этому не препятствовал.
В фантастическом романе «Кратер Эршота» вы прочитаете об удивительных приключениях геологической поисковой партии 14-бис, таинственно пропавшей без вести в нехоженых горных дебрях Якутского севера. Вместе с героями повести, отважным Петей Одинцовым и его друзьями, вы отправитесь в опасный путь, завершившийся необыкновенными встречами и открытиями. Вместе с ними вы полюбите суровую красоту горной Якутии и узнаете много нового об этом прекрасном крае. Автор книги — писатель Вячеслав Иванович Пальман — многие годы работал агрономом в совхозах полярного Севера.
Роман включает в себя три повести («Восточный кордон», «Там, за рекой», «Песни черного дрозда»), продолжающие одна другую и рассказывающие о борьбе с браконьерами в горных лесах, о природе и животных Кавказского заповедника.
Судьба зубров, самых крупных зверей на континенте Европы, очень трагична. Эти могучие быки появились на Земле миллионы лет назад. Современники саблезубых тигров, мамонтов и пещерных медведей, они оказались пластичнее этих вымерших зверей, перенесли тысячелетние оледенения на западе Европы и на Восточно-Европейской равнине. Еще десять веков назад бесчисленные стада их паслись на просторе от верхней Волги до Кавказа, в бассейнах Вислы, Дуная и Рейна.Перемены, связанные с деятельностью людей, вырубка лесов ограничивали среду обитания зубров.
Открытие может натолкнуться на сопротивление церкви. Такова ситуация в фантастическом романе Вячеслава Пальмана «Два шага маятника». И хотя действие происходит в вымышленной стране, оно подсказано реальной жизнью. Героям романа удалось добиться продления человеческой жизни. Они чуть было не погибли: лабораторию «отступников веры» разгромили религиозные фанатики. Но в изгнании они будут продолжать работать, чтобы дать людям величайшее счастье - долголетие.
«Девять хат окнами на Глазомойку», новая повесть Вячеслава Пальмана об одной из деревенек Нечерноземья, — история о страстной борьбе людей, озабоченных судьбами нашего сельского хозяйства, с людьми косного и консервативного мышления. Повесть «Приказ о переводе» воссоздает образы людей, для одного из которых пашня — средство для сиюминутных достижений, а для другого — вечная ценность. Конфликт этих людей положен в основу повести.
Эта книга является продолжением приключенческого романа В. Пальмана «По следам дикого зубра», вышедшего в издательстве «Детская литература» в 1978 году. Роман повествует об истории восстановления поголовья зубров в заповеднике на Кавказе.Судьба зубров, самых крупных зверей на континенте Европы, очень трагична. Эти могучие быки появились на Земле миллионы лет назад. Современники саблезубых тигров, мамонтов и пещерных медведей, они оказались пластичнее этих вымерших зверей, перенесли тысячелетние оледения на западе Европы и на Восточно-Европейской равнине.
Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.