Кольцо призрака - [33]

– За что? Зачем мне это? – вдруг с откровенной тоской почти простонал Лапоть. – Мало, что ли, я их навидался, голых животов этих? Имел счастье. Да кто ж меня когда стеснялся? А теперь, в такую минуту, нужен, черт подери, именно этот живот. Лично ваш! Другие на сегодня не годятся. Подавай им тот, который в данный момент, ну, пока что… Если бы просто голый живот, уж я б нашел сук всяких, без проблем. Для вас же, для вас, Анна, – Лапоть заговорил угодливо, вкрадчиво, – сами потом спасибо скажете. Если с кристаллом наладится, то и у вас тоже… Неужели не ясно? Кристалл для него – все, так уж сложилось. Не может он без него, считайте, как амулет. Сами попользовались, убедились, – он нечисто усмехнулся, но тут же спохватился, бочком глянул на Анну. – Отсюда всякие его настроения, нервы, вы же первая страдаете. Но вы мне поверьте, слышите, Анна: они помогут. Как именно, не знаю, но помогут. Только им надо угодить, подольститься. Вы, главное, помните: это для Андрея, для его здоровья, для вас, наконец. И тогда, ничего, ничего, это только сначала, с непривычки. Надо, Анна, надо, – воспаленный взгляд его был полон неразбавленного мрака.

– Значит, так, – Лапоть уже приказывал, требовательно, властно. – Смотри у меня, чтоб без всяких штучек! Ляжешь на стол, юбку задерешь, нижние юбки тоже. На колготки наплюем, спустишь, и вс¸. Трусики тоже. Для этого главное – голый живот. – Анна с изумлением услышала, он говорит ей «ты». – Что уставилась? На живот тебе положу книгу, а ты будешь держать две свечи. Когда явятся… он, они… – Лапоть задохнулся, облизал горячим языком пересохшие губы. Мертвея лицом, быстро оглянулся. – Кто придет, не знаю, наперед неизвестно. Гляди у меня: не визжать, не дергаться, убью! Я их буду спрашивать, а ты молчи. Лежи, молчи и не шевелись. Ты только… – Вдруг он склонился в каком-то нелепом поклоне. И голос притих, обретя почтительность, – ты только помни: ты – донна Анна, а он… – голоса Лаптю не хватало, он задыхался, – он… он… Дон Жуан.

«Сумасшедший, – вспыхнуло в Анне, – Дон Жуан?.. Он бредит, бредит, а я стою и слушаю. При чем тут Андрюша? Нет, тут все связано, связано!»

Откуда-то снизу на нее вдруг пахнуло подвальным холодом. Она выпустила полотенце, и оно упало до полу.

– Убери глазища! – ощерился Лапоть. – Думаешь, новое что предлагаю? Во все века так. Не слыхала? Да куда тебе! С твоим образованием. У вас здесь с обрядами вообще на нуле.

Он вдруг цепко обхватил Анну за бедра, рванул к себе, больно вдавливая ей в живот пальцы.

– Запомнила? – прошипел он. – И кровью полью – стерпишь! Надо, надо, потому что это черная… черная… – у него не хватило дыхания, он умолк, сгибаясь, сворачиваясь, словно бы под непосильной тяжестью.

Анна вдруг услышала тонкий, еле различимый голос. Рвущийся, непрочный, совсем юный. Знакомый. Чей? Не вспомнить… Голос этот охранно протянулся между ней и Лаптем. Анна, напрягая слух, разобрала:

– Черная месса… Черная месса…

– Не буду, не заставишь! – обретя внезапные силы, взвизгнула Анна, глядя прямо в ненавистное лицо, отдирая по одному цепкие пальцы. Она бисерно дрожала с головы до ног. – Иди ты к черту, к черту со своей черной… мессой!

– Узнала! Откуда? – бешено завопил Лапоть, выпуская ее. Он резко отвалился назад, словно она ударила его сильно и точно. В вечернем тускнеющем свете Лапоть вдруг сорвался вниз, провалился по пояс в какую-то дыру, не то в яму. Она увидела его вскинутые руки и забелевшее полотенце. Анне показалось, он хочет накинуть полотенце ей на шею.

– Андрюша! – отчаянно крикнула Анна.

– Ну? – издалека отозвался Андрей.

Лапоть втянул в себя шипящее проклятие. Анна пробежала мимо него в комнату. Андрей все так же стоял у стены. Но черная тень за его спиной исчезла. Что-то изменилось, Анна не сразу поняла, что именно. А… он потушил свечу. Голубоватый дымок вился в воздухе.

Господи, Господи… Я боюсь свечей, стала бояться почему-то.

Привычно светила низкая лампа. На тахте слабо таял кристалл. Его лучи плоско растекались, повторяя складки покрывала.

– Ты что? – хрипло простонал позади Анны Лапоть. Он, видно, стоял совсем близко, прямо за ее спиной, потому что Анна уловила запах его несвежей, отдававшей кислым, одежды. Лапоть вдруг тонко всхлипнул. Анна невольно повернула голову на этот странный всхлип, увидела сальные волосы, заплатку, выползающую из-под мышки. Почему у него такие длинные волосы? Разве у него такие волосы?

– Не отпускай ее! – Лапоть протянул к Андрею руки. Его лицо покрыл мшистый налет. – Дай мне ее ненадолго. Я с ней поработаю, заставлю, хотя она узнала… Откуда, откуда узнала? Нет, лучше ты сам, прикажи, для тебя все сделает!

– Отвяжись, надоело мне, – отворачивая голову, проговорил Андрей.

– Красивый, – чувствуя, что молчать нельзя, неуверенно проговорила Анна, указывая на белый блестящий атлас, свисающий с кресла. – Роза, Андрюша, как живая.

– Соглашается, соглашается! Слышишь? Ну же, ну! – дико вскрикнул Лапоть.

– Заткнись, – глухо сказал Андрей.

В ушах Анны, нарастая, возник комариный писк. Сейчас, как дура, шлепнусь в обморок. Вот не хватало.

Андрей стоял перед ней, все так же опустив длинные руки, глядя на нее без выражения, подрагивая серой, обтянутой шелком коленкой.