Кольцо Луизы - [50]
— Ну, нет! — Зверская усмешка исказила лицо Мюллера. — Нет, я не убью тебя. Это еще успеется. Отвести! Три ночи без сна.
Волоча по полу полуживого человека, эсэсовцы ушли.
Педро сидел все в той же позе.
— Итак, ты не знаешь его?
— Нет.
— Имей в виду, скотина, я все-таки доберусь до твоих
хозяев.
— Это просто сделать. Их дом рядом.
— Пошел вон! — прохрипел Мюллер.
Молча, с достоинством поклонившись Мюллеру, Педро медленно подошел к двери, еще раз поклонился. И вышел. Казалось, Мюллер вот сию минуту бросится следом за ним… Но Педро был нужен ему. Убери его, в доме Клеменсов не будет шпиона. И кто ж знает, так ли чисто в том доме и действительно, не русские ли чекисты окопались в нем?
Позвонил телефон. Сообщили, что час назад запеленгована рация. На той же волне, на которой работал Людвиг, кто-то вел передачу в эфир. Расшифровать перехват не удалось. Район, откуда велась передача, окружили. Рации так и не обнаружили.
4
Антон, передававший сообщение Центру, вернулся в Берлин через два дня: он заметал следы.
— А бомбы падают все ближе к нам, — заключил Антон сообщение об успешном завершении операции.
— Да, и с этим надо кончать. Скажи-ка, Франц Панцигер рассчитался с нами?
Антон отрицательно качнул головой.
С верхней площадки лестницы послышался голос Клары:
— Антон, тебя срочно к телефону. Если не ошибаюсь, звонит Лидеман.
— Это неспроста! Я предупредил его, чтобы он не звонил мне.
— Поспеши! — коротко сказал Петер.
Антон несколькими скачками преодолел лестницу. Глаза Петера и Клары были прикованы к площадке лестницы, ведущей из холла на второй этаж.
— Что случилось? — нарушила молчание Клара.
Клеменс коротко рассказал ей о визите Плехнера и последующих событиях.
Антон кубарем скатился с лестницы.
— Неприятность. Звонил Руди. Намеками он дал понять мне, что его вызывают в гестапо. Он поклялся, что не проговорится.
— Разумеется. Иначе ему не избежать петли. Но и нам. Кажется, мы влипли.
— У меня мелькнула мысль, — подумав, сказала Клара. — Предложу один ход. Рискованный. Я бы сказала, наглый. Но единственно возможный.
— Сядь, девочка. Так что ты хочешь посоветовать нам?
Выслушав ее, Клеменс несколько минут размышлял. Потом решительно встал.
— Отлично! Очевидно, придется последовать твоему совету, Клара. Да, это добрая мысль! Антон, если я не вернусь через час, ты вскроешь пакет. Он в моем сейфе. Вот ключи. И сделаешь так, как там написано.
— Я надеюсь…
— И я тоже. — Клеменс вызвал звонком Педро. — Цилиндр, трость и машину к подъезду.
5
Молчал Руди, и молчал Мюллер, меряя шагами кабинет. В молчании начальника гестапо было нечто невыносимо страшное.
Мюллер молчал не только теперь, но и битый час, пока Руди рассказывал о своем знакомстве с домом Клеменсов.
Убедившись, что обходным путем о Клеменсах ничего не узнать, Мюллер решился на прямой ход.
Каждая жилка Руди трепетала от страха, но он держался. Он решил ни в чем не виниться; лгать, извиваться, но не выдавать Клеменсов, потому что, выдай их, тем самым он выдаст себя.
Он знал, что Мюллер не пойдет на крайние меры. Командира дивизии, штандартенфюрера СС, близкого к окружению Гитлера, не так-то просто посадить в подвал гестапо и пытками вынудить признание, тем более, и это Руди тоже знал, никаких прямых улик против него у Мюллера нет.
Торопливый разговор по телефону с Антоном, из которого даже самый опытный шпик ничего бы не понял, встреча с ним там, где их никто не мог подслушать, влили добавочную порцию мужества в человека, которому так не хватало его в других случаях.
В сотый раз продумывая весь ход событий, Руди неизменно приходил к выводу, что другого исхода быть не могло: Клеменсы владели тайной его происхождения и рано или поздно приперли бы к стене.
Мысли Руди судорожно метались: оставит его в покое Мюллер после этого допроса или предстоит серия их? Если его начнут изматывать вызовами в это ужасное заведение, он сорвется на какой-то мелочи и… Нет, во что бы то ни стало надо избежать повторных допросов. Но что допросы! Теперь за ним непременно установят наблюдение, каждый его шаг будет известен Мюллеру.
«О, господи!» — тайком вздохнул Руди.
Если гестапо продолжит свою игру в «кошки-мышки», остается только один выход: бежать. Куда?
— И это все, господин полковник? — услышал Руди голос Мюллера. Он курил сигарету; Руди и не заметил, когда тот зажег ее.
Руди принял вид в высшей степени высокомерный.
— Не думаете ли вы, господин группенфюрер…
Мюллер сел в кресло напротив Руди, дружески похлопал его по колену.
— Я ничего не думаю. Пока я лишь предполагаю. И скажу откровенно: дело много серьезнее, чем вы думаете. Да, у нас пока нет точных сведений, что фирма занимается не только бриллиантами. Они дьявольски осторожные люди, господин полковник. Однако с некоторых пор нам стало казаться, что Клеменсы не просто коммерсанты…
Руди отметил про себя это «нам стало казаться». Значит, и против Клеменсов ничего серьезного у гестапо нет.
— Это надо доказать, — тем же высокомерным тоном сказал он.
— Вот именно! — Мюллер пересел за стол и по привычке побарабанил пальцами. — Вот именно. Доказательств нет. Есть интуиция.
Руди стало легче.
Роман «Одиночество» рассказывает о событиях, развернувшихся на Тамбовщине в годы гражданской войны. В нем удивительным образом сочетаются драматизм и лиричность повествования, психологическая глубина характеров и жизненных ситуаций.
В первый том Собрания сочинений Николая Вирты вошел роман «Вечерний звон». В нем писатель повествует о жизни крестьян деревни Дворики в конце XIX — начале XX века, о пробуждении сознания трудового крестьянства и начале революционной борьбы на Тамбовщине. Действие романа предвосхищает события, изображенные в широко известном романе «Одиночество».
Повесть «Катастрофа» рассказывает о великой битве на Волге в 1942—1943гг., о гибели шестой германской армии и о личной душевной, катастрофе ее командующего фельдмаршала фон Паулюса.
Том составляет широко известный роман «Одиночество», посвященный событиям, развернувшимся на Тамбовщине в годы гражданской войны, борьбе крестьян за советскую власть против кулацко-эсеровской оппозиции, вошедшей в историю под названием антоновщины.
В четвертый том Собрания сочинений вошли повести и рассказы Николая Вирты, созданные писателем в 1947–1974 годы.
Тропы повсюду. Тропы пронизывают мир – невидимые муравьиные тропы, пешеходные тропинки и дороги между континентами, автомагистрали, маршруты и гиперссылки в сети. Как образуются эти пути? Почему одни втаптываются и остаются, а другие – исчезают? Что заставляет нас идти по тропе или сходить с нее? Исходив и изучив тысячи вариаций различных троп, Мур обнаружил, что именно в тропах кроятся ответы на самые важные вопросы – как сформировался мир вокруг нас, как живые организмы впервые выбрались на сушу, как из хаоса возник порядок и, в конце концов, как мы выбираем нашу дорогу по жизни. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.