Кольцо Луизы - [42]
— Разумеется, фрау.
— Меня просто трясет от негодования, Иоганн.
— В таком случае, вы могли бы…
— Но, Иоганн, речь может идти о друзьях моего дома, о людях старейших фамилий…
— А если я предложу вам пятьсот марок за каждую фамилию?
— Пятьсот марок? Ну, знаете, вы слишком дешево цените мое негодование и мою преданность фюреру. Я назову вам десять фамилий за семь тысяч марок. Семь тысяч марок, вот так. Мне кажется, это чудовищная дешевка…
— Фрау, вы выжига.
— Бог мой, в какой пивной вы подцепили это словечко, Иоганн?
— Не забудьте, фрау, ведь я тоже должен, гм, гм, получить кое-что. Шесть тысяч, и мы столковались.
— Это грабеж, Иоганн. Хорошо. Поступим по заповеди Господней: отделим вам десятину. Семьсот марок устроят вас?
— Фрау, вы само совершенство. Когда я получу список?
— Завтра воскресенье, прием у этого индюка Геринга… Бог мой, напялить на себя тогу!… Во вторник… Да, пожалуй, во вторник. Но, Иоганн, меня будут мучить угрызения совести… А это тоже что-нибудь стоит в мои годы.
— Если я предложу вам еще пятьсот марок, это не будет слишком много для вашей совести?
— Но родственные отношения кое с кем из тех, кто будет в списке?
— Еще двести за родственные чувства, куда ни шло.
— Вы деловой человек, Иоганн, — промурлыкала фрау Лидеман. — Послушайте, а если я назову вам пятнадцать фамилий за девять тысяч?
— Оставим в силе наш прежний уговор, фрау.
— Вы такой милый скряга, Иоганн! — Фрау игриво ткнула Плехнера в бок веером. — Тсс, кто-то идет.
Клеменс-старший в сопровождении Клары и Марии появился на дорожке.
— О, фрау! Я так счастлив видеть вас! — Клеменс церемонно поцеловал ее руку.
— Вас так давно не видели в свете, мой друг, — проворковала фрау Лидеман.
— Что делать, что делать… Был конь, да изъездился. Моя племянница Клара Хербст, прошу познакомиться.
В разговор вмешался Плехнер:
— А где мой шеф, господин Клеменс?
— Антон задержался в Берлине. Мне самому пришлось вести машину.
— В ваши годы управлять автомобилем?
— Ничего, фрау, мы-то с вами знаем: старое дерево долго скрипит.
— Но вы могли бы нанять шофера.
— Ах, не говорите! Нанимал… Одного за другим — на фронт.
— Это ужасно! Так много крови…
Мария морщилась, слушая этот разговор.
— Фрау, прошу вас занять гостей. Я ужасно устала.
— С удовольствием, моя милая, с удовольствием. Иоганн, вы проводите меня?
Взяв под руку Плехнера, фрау удалилась. С очаровательной улыбкой Мария обернулась к племяннице Клеменса.
— Вы привыкли к Берлину, фрейлейн?
— К Берлину да, но к американским бомбардировщикам никак не могу привыкнуть.
— Не правда ли, какая жестокость!
— Разумеется. Все было куда гуманней, когда бомбили Москву, Лидице и Ковентри, — не моргнув глазом, сказала Клара.
— Увы, народ должен приносить жертвы, — притворно вздохнула Мария. — В конце концов, все это делается для величия расы.
— И с ее согласия, добавьте, — вставил Клеменс. — Согласился, терпи.
— Я тоже так думаю. А вы, фрейлейн?
— Я всегда и во всем разделяю взгляды дяди.
— Такая нежная привязанность делает вам честь, господин Клеменс.
— Держаться друг за друга — закон моего племени, фрейлейн. Мы платим Кларе нежностью и любовью.
— Мы?…
— Да. Я и Антон.
Откуда-то издали донесся голос фрау Лидеман:
— Мария! Генерал фон Бек собирается уезжать!
— О, я должна проводить его! Идемте, господин Клеменс.
Едва они скрылись в глубине сада, на дорожку, продолжая разговор, вышли Антон и Руди.
— Итак, вы скоро покидаете нас, милый Руди?
— На днях.
— Говорят, в России и в мае бывает очень холодно.
— К счастью, мою дивизию отправляют в теплые края. Боюсь, как бы там не было слишком жарко…
— Руди, я напоминаю вам…
— Боже мой, я и без того завяз по горло!
— Что б там ни было, даю слово, вы не пострадаете. Неужели и после Сталинграда вы не поняли, чем это кончится?
— Да… признаться…
— Тем более. Так что вы узнали?
— Танковые части сосредоточиваются где-то в районе Курска и Орла.
— Это слова. Доказательства?
— Приказ ставки. Завтра копия его будет у вас. Но когда я получу зеленый пакет?
— Завтра жду вас у себя. Осторожность, Руди, осторожность. А-а, Иоганн! Вас-то как раз и не хватает. Зверски хочется выпить. Не составите мне компанию?
— Два слова Рудольфу, и я в вашем распоряжении, шеф! — весело откликнулся Плехнер.
— Я буду в замке.
— Слушаюсь, шеф. Еще не было случая, чтобы я потерял из вида компаньона по выпивке.
Антон, посмеявшись, ушел, Плехнер задержал Руди.
— О каком пакете шла речь, друг мой? — Он в упор смотрел на Руди, а того пробрала дрожь.
— Какой пакет, бог с тобой!
— Хватит притворяться, Рудольф! Ты не похож на самого себя. Неприятности на службе? Долги? Где прячет Клеменс зеленый пакет. Ну?
Они не заметили Клары. Разгоряченная танцами, она вышла в сад. Услышав фамилию главы фирмы, Клара спряталась в густых зарослях жасмина.
— Пакет, пакет! К черту! Где они прячут свои дела? В сейфе, надо думать. Что ты на меня так смотришь?
— Послушай, может, Клеменсы требуют от тебя что-то, пообещав вернуть пакет? Руди, я твой друг, и ты знаешь это.
— В таком случае, тебя не затруднит моя просьба?
— Ничуть.
— Убирайся ко всем чертям, мюнхенский подонок!
— Ты с ума сошел!
— Пошел вон! — истерически выкрикнул Руди.
Роман «Одиночество» рассказывает о событиях, развернувшихся на Тамбовщине в годы гражданской войны. В нем удивительным образом сочетаются драматизм и лиричность повествования, психологическая глубина характеров и жизненных ситуаций.
В первый том Собрания сочинений Николая Вирты вошел роман «Вечерний звон». В нем писатель повествует о жизни крестьян деревни Дворики в конце XIX — начале XX века, о пробуждении сознания трудового крестьянства и начале революционной борьбы на Тамбовщине. Действие романа предвосхищает события, изображенные в широко известном романе «Одиночество».
Повесть «Катастрофа» рассказывает о великой битве на Волге в 1942—1943гг., о гибели шестой германской армии и о личной душевной, катастрофе ее командующего фельдмаршала фон Паулюса.
Том составляет широко известный роман «Одиночество», посвященный событиям, развернувшимся на Тамбовщине в годы гражданской войны, борьбе крестьян за советскую власть против кулацко-эсеровской оппозиции, вошедшей в историю под названием антоновщины.
В четвертый том Собрания сочинений вошли повести и рассказы Николая Вирты, созданные писателем в 1947–1974 годы.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.