Кольцо Луизы - [26]
Радебольт окликнул Клару.
— Да? Я, кажется, уснула? Извините. — Слабая улыбка осветила ее лицо. Вздремнув, она снова наполнилась молодыми силами. Ее миловидность, ясность взора и тихая улыбка понравились старику и не произвели ни малейшего впечатления на Антона.
— Здравствуй, Клара, здравствуй, племянница! Ну, давненько мы не виделись! Теперь ты… ну, одним словом, будь здесь как дома. — Он поцеловал в щеку девушку, она ответила ему поцелуем в голову. — Антон, — распорядился Петер, — устрой свою кузину и поближе познакомься с ней.
Я думаю, у нас найдется для нее местечко там, наверху. А завтра мы устроим все как следует.
Антон показал Кларе дорогу наверх, взял ее чемодан.
— Красивая девушка, — тихо молвил старик, глядя вслед удалявшейся паре.
— Да, и отличный работник. Помогли ей выбраться из очень сложного переплета. Немного заботы, немного покоя — это все, что требуется на первых порах. Там увидим, что и как.
— Все будет сделано, все будет сделано, хотя и не очень-то я расположен к юбкам, — пробормотал Петер. — Но как это приятно, как это замечательно — видеть вас! Это всегда праздник для нас с Антоном, а теперь тем более! Вина, сигару? Или поднимемся ко мне? Ну, как там наши? Бог мой, думал я, ведь и наши небольшие усилия помогли…
— Вы скромничаете, старина, слишком скромничаете. Мне поручили поблагодарить вас, а это не так мало. — Радебольт ласково потрепал старика по плечу.
— Вздор! — нахмурился тот. — Разве мы работали ради благодарности? Так хочется расспросить вас обо всем! Просто не знаю, с чего начать. — Он понюхал пиджак Радебольта. — Даже от этого пахнет чем-то таким, о чем мы можем лишь мечтать. Когда вы из… Аргентины?
— Три недели колесили.
— Счастливчик! — со вздохом вырвалось у Петера. — Три недели назад вы видели и слышали то, что нам не увидеть и не услышать здесь.
— Сантименты, сантименты! — рассмеялся Радебольт. И тут же перешел на серьезный тон: — Пока нет Антона, хочу о нем… Он начал беспокоить нас. Конечно, его можно понять: молодость, одиночество, аскетическая жизнь, напряженная работа… Но что-то мешает ему, вы не находите?
— Я поговорю с ним.
— И отлично. Кстати, вот и он. Ну, как Клара?
— Спит, как сурок. — Антон сел напротив отца.
— И пусть, и пусть.
— Ну, к делу. — Радебольт раскурил сигарету, предложенную Петером. — Тут у вас чисто?
— Можете быть совершенно спокойны.
— Отлично! — Радебольт помолчал, выпустил струю дыма. — Мировую биржу лихорадит, в последнее время особенно. Нет сомнения в том, что фюрер готовит новое наступление. Международное положение концерна обязывает нас узнать срок наступления и — главное — направление удара. Нам необходима абсолютная точность прогноза, ибо биржа немедленно прореагирует на любой финал сражения. Мы должны быть готовы ко всякой неожиданности, чтобы акции концерна не пострадали в результате какого-либо несчастного промаха. Есть у вас какие-нибудь источники?
— Идеальный в железнодорожном транспорте — Младенец.
— А вы говорили, Петер, что вас не за что благодарить!
— Я берег его для исключительно важных дел.
— Здесь был полковник Лидеман, — вступил в разговор Антон. — Он сказал: «Скоро мир будет свидетелем такого удара армий фюрера, какого еще не бывало в истории войн».
— Вот как? — Радебольт некоторое время молчал, собираясь с мыслями. — И что вы узнали у него еще?
— Поняв, вероятно, что он проболтался, Лидеман поспешно вставил: «Впрочем, фюрер и не думает о новом походе. Прежде всего нам надо разделаться с Британией». Может, это и так. В последнее время аппарат доктора Геббельса ведет бешеную кампанию против Великобритании.
— Не маскировка ли? — задумчиво проговорил Радебольт. — Короче, это главное, что вы должны узнать. И еще… Некоторые деловые круги, контрагентами которых мы являемся, получили неясные сведения о новом секретном оружии фюрера. Какой-то танк. Неуязвимая броня, исключительно могучее вооружение. Мы очень выиграем в мнении указанных кругов, если ответим им хотя бы на следующий вопрос: стоит ли придавать значение этим слухам или это обычная пропаганда в духе доктора Геббельса?
Петер прошелся, опираясь на палку, и снова сел. Молчал некоторое время и Антон.
— Отец, а если Лидеман? — сказал он не слишком, впрочем,уверенно.
— Подумаем. Подумаем, господин Радебольт. Во всяком случае, можете заверить деловые круги, о которых вы обмолвились: будет произведена самая тщательная проверка слухов.
— И это пока все. У меня в Берлине есть еще кое-какие дела. Я задержусь на неделю, может, чуть дольше. Без особой нужды нам не стоит встречаться. Наши конкуренты не знают о моем визите в Берлин. Мне бы не хотелось, чтобы они узнали.
— К сожалению, сегодня мы установили, что конкуренты едва не напали на след одного из сотрудников фирмы, — хмуро заметил Петер. — Антон только что доложил мне об этой неприятности.
— Возможно, они только начинаются, — вставил Антон.
— Это серьезно. Попрошу вас, Клеменс, быть осторожнее. Хотя вам ли напоминать об этом! Во всяком случае, не следует допускать, чтобы конкуренты сделали из моего посещения Германии сенсацию, чрезвычайно выгодную для них и совсем не нужную для концерна. И для вашей фирмы, что само собой разумеется.
Роман «Одиночество» рассказывает о событиях, развернувшихся на Тамбовщине в годы гражданской войны. В нем удивительным образом сочетаются драматизм и лиричность повествования, психологическая глубина характеров и жизненных ситуаций.
В первый том Собрания сочинений Николая Вирты вошел роман «Вечерний звон». В нем писатель повествует о жизни крестьян деревни Дворики в конце XIX — начале XX века, о пробуждении сознания трудового крестьянства и начале революционной борьбы на Тамбовщине. Действие романа предвосхищает события, изображенные в широко известном романе «Одиночество».
Повесть «Катастрофа» рассказывает о великой битве на Волге в 1942—1943гг., о гибели шестой германской армии и о личной душевной, катастрофе ее командующего фельдмаршала фон Паулюса.
Том составляет широко известный роман «Одиночество», посвященный событиям, развернувшимся на Тамбовщине в годы гражданской войны, борьбе крестьян за советскую власть против кулацко-эсеровской оппозиции, вошедшей в историю под названием антоновщины.
В четвертый том Собрания сочинений вошли повести и рассказы Николая Вирты, созданные писателем в 1947–1974 годы.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.