Кольцо Луизы - [26]

Радебольт окликнул Клару.

— Да? Я, кажется, уснула? Извините. — Слабая улыбка осветила ее лицо. Вздремнув, она снова наполнилась молодыми силами. Ее миловидность, ясность взора и тихая улыбка понравились старику и не произвели ни малейшего впечатления на Антона.

— Здравствуй, Клара, здравствуй, племянница! Ну, давненько мы не виделись! Теперь ты… ну, одним словом, будь здесь как дома. — Он поцеловал в щеку девушку, она ответила ему поцелуем в голову. — Антон, — распорядился Петер, — устрой свою кузину и поближе познакомься с ней.

Я думаю, у нас найдется для нее местечко там, наверху. А завтра мы устроим все как следует.

Антон показал Кларе дорогу наверх, взял ее чемодан.

— Красивая девушка, — тихо молвил старик, глядя вслед удалявшейся паре.

— Да, и отличный работник. Помогли ей выбраться из очень сложного переплета. Немного заботы, немного покоя — это все, что требуется на первых порах. Там увидим, что и как.

— Все будет сделано, все будет сделано, хотя и не очень-то я расположен к юбкам, — пробормотал Петер. — Но как это приятно, как это замечательно — видеть вас! Это всегда праздник для нас с Антоном, а теперь тем более! Вина, сигару? Или поднимемся ко мне? Ну, как там наши? Бог мой, думал я, ведь и наши небольшие усилия помогли…

— Вы скромничаете, старина, слишком скромничаете. Мне поручили поблагодарить вас, а это не так мало. — Радебольт ласково потрепал старика по плечу.

— Вздор! — нахмурился тот. — Разве мы работали ради благодарности? Так хочется расспросить вас обо всем! Просто не знаю, с чего начать. — Он понюхал пиджак Радебольта. — Даже от этого пахнет чем-то таким, о чем мы можем лишь мечтать. Когда вы из… Аргентины?

— Три недели колесили.

— Счастливчик! — со вздохом вырвалось у Петера. — Три недели назад вы видели и слышали то, что нам не увидеть и не услышать здесь.

— Сантименты, сантименты! — рассмеялся Радебольт. И тут же перешел на серьезный тон: — Пока нет Антона, хочу о нем… Он начал беспокоить нас. Конечно, его можно понять: молодость, одиночество, аскетическая жизнь, напряженная работа… Но что-то мешает ему, вы не находите?

— Я поговорю с ним.

— И отлично. Кстати, вот и он. Ну, как Клара?

— Спит, как сурок. — Антон сел напротив отца.

— И пусть, и пусть.

— Ну, к делу. — Радебольт раскурил сигарету, предложенную Петером. — Тут у вас чисто?

— Можете быть совершенно спокойны.

— Отлично! — Радебольт помолчал, выпустил струю дыма. — Мировую биржу лихорадит, в последнее время особенно. Нет сомнения в том, что фюрер готовит новое наступление. Международное положение концерна обязывает нас узнать срок наступления и — главное — направление удара. Нам необходима абсолютная точность прогноза, ибо биржа немедленно прореагирует на любой финал сражения. Мы должны быть готовы ко всякой неожиданности, чтобы акции концерна не пострадали в результате какого-либо несчастного промаха. Есть у вас какие-нибудь источники?

— Идеальный в железнодорожном транспорте — Младенец.

— А вы говорили, Петер, что вас не за что благодарить!

— Я берег его для исключительно важных дел.

— Здесь был полковник Лидеман, — вступил в разговор Антон. — Он сказал: «Скоро мир будет свидетелем такого удара армий фюрера, какого еще не бывало в истории войн».

— Вот как? — Радебольт некоторое время молчал, собираясь с мыслями. — И что вы узнали у него еще?

— Поняв, вероятно, что он проболтался, Лидеман поспешно вставил: «Впрочем, фюрер и не думает о новом походе. Прежде всего нам надо разделаться с Британией». Может, это и так. В последнее время аппарат доктора Геббельса ведет бешеную кампанию против Великобритании.

— Не маскировка ли? — задумчиво проговорил Радебольт. — Короче, это главное, что вы должны узнать. И еще… Некоторые деловые круги, контрагентами которых мы являемся, получили неясные сведения о новом секретном оружии фюрера. Какой-то танк. Неуязвимая броня, исключительно могучее вооружение. Мы очень выиграем в мнении указанных кругов, если ответим им хотя бы на следующий вопрос: стоит ли придавать значение этим слухам или это обычная пропаганда в духе доктора Геббельса?

Петер прошелся, опираясь на палку, и снова сел. Молчал некоторое время и Антон.

— Отец, а если Лидеман? — сказал он не слишком, впрочем,уверенно.

— Подумаем. Подумаем, господин Радебольт. Во всяком случае, можете заверить деловые круги, о которых вы обмолвились: будет произведена самая тщательная проверка слухов.

— И это пока все. У меня в Берлине есть еще кое-какие дела. Я задержусь на неделю, может, чуть дольше. Без особой нужды нам не стоит встречаться. Наши конкуренты не знают о моем визите в Берлин. Мне бы не хотелось, чтобы они узнали.

— К сожалению, сегодня мы установили, что конкуренты едва не напали на след одного из сотрудников фирмы, — хмуро заметил Петер. — Антон только что доложил мне об этой неприятности.

— Возможно, они только начинаются, — вставил Антон.

— Это серьезно. Попрошу вас, Клеменс, быть осторожнее. Хотя вам ли напоминать об этом! Во всяком случае, не следует допускать, чтобы конкуренты сделали из моего посещения Германии сенсацию, чрезвычайно выгодную для них и совсем не нужную для концерна. И для вашей фирмы, что само собой разумеется.