Кольцо Анаконды. Китайский «Пояс и Путь». Хроники - [40]

Перед нами нечто знакомое – попытка сказать: "А мы хотим сделать то же, но свое".

Как только Китай стал, в начале тысячелетия, предлагать странам Центральной Азии долгосрочные планы развития (идеи возрождения Великого шелкового пути, сегодня интегрированные в идеологию Шанхайской организации сотрудничества), то Госдепартамент США предложил свою альтернативу – концепцию, опять же, "Нового шелкового пути" от 2011 года.

Сегодня об этой жалкой попытке никто и не вспоминает, хотя нет сомнений, что на бумаге эта штука до сих пор существует.» [32]

«Проигрывающими в происходящем оказываются лишь США (и Британия), утрачивающие геополитическое и экономическое значение.

Не удивительно, что они пытаются воспользоваться моментом и сформировать с Индией новый глобальный союз "против Китая", заодно стремясь всячески заблокировать Иран, косвенно перекрывая кислород самой Индии.

Впрочем, не особо успешно. Антииранские санкции официально проигнорировал Евросоюз, а Индия также отказалась их соблюдать.

Что более чем наглядно показывает успешность самой концепции ирано-индийского экономического сближения.

Масштаб тут конечно совсем не "китайский", зато план четок и конкретен, предполагая окончание ключевых этапов уже в течение 4-5 лет.

Не исключено, что прогресс в реализации индусами проекта ЮТК заметно подстегнет и темпы реализации "шелкового пути".» [34]

«Китайская же идея перешагнула границы Центральной Азии, выросла до того самого "Пояса и пути" и воплощается в жизнь.

Но инициатива Помпео интересна по двум причинам: это не только попытка обзавестись внятной политикой США в Азии в целом, но чуть ли не первый за два года признак жизни Госдепартамента, который (по сравнению с клинтоновско-обамовскими временами) при Дональде Трампе сидел очень тихо.

А вторая причина – это смысл, точнее, фон новой политики: сгущающаяся атмосфера внутри США по поводу выхода Китая на первые роли в мире.

С Китаем и китайцами в Соединенных Штатах происходит ровно то же, что с Россией и русскими.

И еще неизвестно, кому достается больше растерянной американской ярости.

Китайцы думают, что все-таки им – особенно с учетом тотальной торгово-тарифной войны, объявленной Китаю нынешней администрацией.

Это ощущают не только те китайцы, что живут в Поднебесной.

Вот, например, что пишет Чи Ван, возглавлявший китайскую секцию Библиотеки Конгресса США, а ныне – президент фонда американо-китайской политики.

То есть он не просто американский гражданин, а человек, получивший признание как раз на ниве отношений двух стран.

По его словам, "наши газеты переполнены историями о том, как Россия пытается повлиять на выборы в США, как ученых арестовывают за шпионаж в пользу Китая, как возникают вопросы о лояльности американских лидеров и чиновников.

При такой напряженности и разгуле недоверия многие размышляют – не втягиваются ли США в новую холодную войну с Россией, Китаем или обеими странами. Америка, усиливая напряженность, делает конфликт более вероятным".

А дальше – о личном: "Страх и подозрения не замыкаются на слушаниях в конгрессе, но пронизывают каждую ветвь правительства и каждую часть американского общества.

Сейчас под подозрением даже китайские студенты и американцы китайского происхождения.

Противостоять Китаю (и России), всем китайцам и русским на каждом квадратном километре территории Соединенных Штатов, а теперь и по всем "индо-тихоокеанским" просторам – это, конечно, можно называть политикой, но также и массовой истерией.

И кто-то на этой истерии хорошо заработает – например, азиатские правительства, которые не без удовольствия будут выбирать между китайскими и американскими деньгами.

США будут перекупать партнеров у Китая, если получится.» [32]

Причины трений на пути реализации проекта Путь и Пояс

«Почему страны начинают менять свое отношение к китайским инвестициям?

Одна из причин заключается в том, что они стали лучше разбираться в финансовых условиях кредитования проектов, связанных с BRI.

На первоначальном этапе казалось, что китайские кредиты, в отличие от западных, имеют более низкие ставки и не имеют предварительных условий.

На самом деле процентные ставки китайских кредитов часто превышали процентные ставки льготных кредитов таких международных организаций, как Всемирный банк, которые отказывали тем или иным странам в выдаче кредитов из-за роста уровня задолженности.

Развивающиеся страны долгое время сталкивались с трудностями, связанными с тем, что для получения западного финансирования необходимо было соответствовать определенным требованиям, включая необходимый уровень финансовой устойчивости, отчеты о состоянии окружающей среды и антикоррупционный контроль.» [47]

«Достаточно вспомнить знаменитый прошлогодний призыв вице-президента Майка Пенса не брать у Китая кредиты.

И хотя Пенс не назвал мегапроект "Один пояс, один путь", который, кстати, считается "детищем" Си Цзиньпина, все понимают, что в первую очередь речь шла именно о нем.» [53]

Таким образом «западные организации выдвигали требования, чтобы сократить риски.

Напротив, отказ Китая от требования разумных гарантий привел к росту коррупции, долгов, экономической неустойчивости, либо появлению нежизнеспособных инфраструктурных проектов.