«После семидесяти с лишним лет советской власти политическое и культурное единство трех славянских республик — России, Украины и Белоруссии — казалось нерасторжимым.
При этом Белоруссии — республике, принявшей на себя первый удар в 1941 году и так до конца и не оправившейся от его последствий, — гораздо меньше, чем Украине, повезло с сохранением самобытности. Тем более противоречивым и болезненным стало для нее отделение от СССР.» [34]
«Россия наблюдала за Белоруссией долго, невероятно деликатно и терпеливо.» [33] Ведь — это «Западный анклав Руси, где традиционно сильно влияние Польши, Прибалтики, Украины, Европы, где скрестились интересы всех разведок мира.» [33] Западный «рубеж России это по определению центр притяжения интересов вражеских» [33] спецслужб.
«Многие в России восхищались Лукашенко — вот, дескать, сберёг достояние республики от алчных российских олигархов!
Считалось, что Лукашенко сберёг в Белоруссии госсобственность от приватизации и расхищения. За что легковерные российские патриоты воспели «Батьке» осанну и даже звали на российский трон.
Всё так — Лукашенко действительно сохранил госсектор в Белоруссии от приватизации. При одной оговорке: «Батька» приватизировал саму Белоруссию. Экономика Белоруссии — это экономика петровской Руси: земли, заводы и промыслы казённые, а казна — это царь. Как он скажет, так и будет.
Понимая убыточность своей экономики, Лукашенко не шёл на приватизацию, понимая, что частные структуры не вытянут рентабельность и не добьются от России субсидий.
Все годы своей власти Лукашенко самодержавно правил Белоруссией как частной структурой через государство.
Парламент и правительство были у него как совет миноритарных акционеров, где он держал контрольный пакет акций и был полновластным владыкой, ханом.» [33]
А «с другой стороны, что мы имеем, глядя на белорусскую экономику в историческом разрезе последних 15–18 лет?
Анализ экономических показателей республики на рубеже 2003–2005 годов показывал, что по своему экономическому потенциалу она находилась на уровне Москвы, Санкт-Петербурга и даже некоторых федеральных округов, то есть была на уровне первых семи-восьми регионов России.
Это говорит о том, что заложенный еще в советские годы экономический потенциал продолжал работать и оставался значимым фактором по сравнению с российским.
Однако, что мы имеем сегодня?
А имеем одну очень нелицеприятную для белорусских властей картину.» [6] «Экономика Белоруссии создавалась, как часть экономики СССР и, понятное дело, при распаде союзного экономического пространства стала задыхаться и превращаться в убыточную махину, которой негде развернуться.
Белорусские промышленные гиганты не рассчитаны на рынок Белоруссии. РСФСР, Украина, Белоруссия и Казахстан составляли 80 % советской экономики.
Огрызок этой великой Империи в виде её западной провинции под названием «Белоруссия» не тянет тот промышленный потенциал, что достался от СССР и был рассчитан на широкую кооперацию.» [33]
«Если раньше, если сравнивать с российскими регионами, республика была одной из первых, то сегодня она уже в конце первой четверти списка и движется к его половине, то есть российским регионам-середнячкам.
Сегодня республика по своему экономическому потенциалу уже находится на уровне 15–20 места среди российских регионов по ВВП, и тенденция такова, что по экономическому потенциалу через 5–6 лет республика опустится до 30–40 места среди российских регионов.
Если пятнадцать лет назад ВВП Белоруссии и ВВП Москвы были сравнительно одинаковы, то сегодня ВВП Москвы (254 млрд долларов) превосходит белорусский ВВП более чем в 5 раз.» [6]
Или движение вперед, или застой и спад
«Вся эпоха белорусского суверенитета — это эпоха постоянного экономического спада. Вся новейшая история Белоруссии — это история бесконечной борьбы за списание казне долгов крупных промышленных предприятий.
Убытки белорусской экономики всегда покрывались Россией в виде субсидий, льготных поставок нефти, газа и безвозвратных кредитов. Индустрия изолированной (суверенной) Белоруссии стала ей камнем на шее и потянула ко дну.» [33]
А «дело в том, что развитие — это такая стратегия, которая предполагает постоянное движение вперед. Если происходит остановка, то развитие останавливается. А если длительная остановка — происходит застой и начинается гангрена.
Это произошло с Советским Союзом. Пока элита была готова идти вперед, четко и ясно видела цели своей деятельности в интересах страны и всего народа — СССР шел вперед, невзирая ни на что — ни на коллективизацию, ни на промышленный рывок, ни на четырехлетнюю войну, ни на ядерное оружие у США, ни на санкции. И шел уверенными темпами.
Как только цели развития перестали быть ясными и стали топтаться на месте, в том числе в виде «концепции мирного сосуществования двух систем», в то время как США откровенно против нас вели войну, сразу начали то тут, то там проигрывать. В результате проиграли страну.» [11]
Куда и с кем идет республика?
«С формальной стороны, геополитический вектор республики вроде бы определен — ОДКБ, ЕАЭС, Союзное государство.
