Колчаковщина - [82]
— Кто-то из темноты посоветовал:
— Можно за ноги дернуть.
Капитан быстро обернулся на голос и нетерпеливо приказал:
— Иди дерни!
К столбу подошел невысокий кривоногий солдат, взял повешенного за ноги, нагнулся всем туловищем вперед, сильно дернул.
— Теперь можно снимать, господин капитан.
Солдат исчез в темноте.
— Снимайте скорее.
Капитану казалось, что все делается слишком медленно. Схватил валявшуюся на земле скамейку, поставил у столба. Кто-то из солдат вскочил на скамью, нащупал руками веревку, на веревке узел.
— Ничего не сделаешь, надо обрезать, господин капитан, крепко затянуто.
— Нож, дайте нож! — крикнул капитан. — О черт, у кого из вас нож?
— Есть, господин капитан!
Офицер вырвал у солдата нож, легко вскочил на скамейку, ухватился левой рукой за веревку, правой стал резать. Тело повешенного с глухим стуком упало на землю. Капитан соскочил наземь, нагнулся над трупом, нашел конец веревки, отрезал от нее кусок в четверть длиной. Торопливо сунул отрезанный кусок в карман, бросил нож и побежал.
Когда добежал до своего вагона и влез на площадку, вынул платок, отер потный лоб, постоял немного. Пройдя в купе, вынул все деньги из сундучка, вышел к играющим.
Взволнованно дождался своей карты.
— Ва-банк!
Крепко стиснул в кармане кусок веревки. Правой рукой накрыл карты.
— Смотрите ваши карты, капитан.
Задрожавшими пальцами капитан приоткрыл конец верхней карты. Побледневшим лицом глянул на капитана рыжебородый король червей. Вот-вот раскроются перекошенные страхом губы рыжебородого.
— Братцы!..
Руки у капитана стали деревянными, нет сил оторвать от стола вторую карту.
— Глядите, капитан, — нервно сказал банкомет.
Капитан снял короля червей, подсунул его под нижнюю, карту и медленно-медленно потянул за конец верхнюю…
— Семерка пик…
Откинулся на спинку стула, облегченно передохнул.
— Мне больше не надо.
Банкомет положил карты, достал папиросу, закурил. Улыбается.
— Уж нет ли у вас, капитан, веревки от повешенного?
Дико запрыгали глаза у капитана, налились кровью. Судорожным хрипом перехватило горло.
— Прошу без шуток!
Банкомет удивленно посмотрел на капитана. Молча поднял свои карты.
— Мне тоже, капитан, не надо.
И выбросил на стол восьмерку пик.
У капитана хрустнули пальцы, сжимавшие веревку. Запрыгал в руке рыжебородый король…
Молча поднялся и, грузно передвигая отяжелевшими ногами, прошел в свое купе, щелкнул замком. В глубоком раздумье постоял возле пустого раскрытого сундука, взял револьвер со стола, всунул дуло в рот, нажал курок…
Когда прибежавшие на выстрел офицеры открыли дверь, увидали: на диване, прислонясь спиной к стене, сидел капитан. В левой руке крепко зажал кусок веревки. На полу валялся рыжебородый король червей…
…Путь исправили еще до рассвета.
На рассвете начали орудийный обстрел станции Максюткиной. Смотрели, как взлетали кверху огромные столбы земли и дыма, как черными муравьями расползались в разные стороны люди.
Радовались.
— Ага, не нравится закуска!
— Так их, рассукиных детей, жарь!
— По капитану поминки справляем.
Не переставая стрелять, медленно продвигались к станции.
Полковник, на которого смерть казначея произвела тяжелое впечатление, хмуро покусывал жиденькие бесцветные усы.
— От одного выстрела орудийного бегут, мерзавцы. Банда, сволочь, снарядов на них жаль! Перепороть всех, чтоб месяц садиться нельзя было!
Станция горела…
Со свистом летели снаряды, в грохоте взрывались черными столбами земли. Тренькали пули по рельсам, по станционным зданиям. Люди падали на рельсы, шпалами ложились поперек пути.
Ползли другие… Тоже падали…
Ползли… Падали… Ползли… Падали…
Петрухин с холодной решимостью отдавал приказания:
— Взорвать путь во что бы то ни стало!.. Задержать поезд!.. Броситься сейчас на поезд — безумие, а ночью можно попытаться… Задержать поезд до ночи, задержать!..
— Товарищ Петрухин, напрасно люди гибнут, не подойти близко.
— Надо держаться.
— Не продержимся…
— Надо держаться!
— Людей зря положим, товарищ Петрухин.
Петрухин молча смотрит в бинокль, примеривает расстояние до поезда.
— Эх, парочку бы пушек нам!..
Конный полк Максима продвигался к линии железной дороги. В десятке верст от линии услыхали орудийную стрельбу.
— Слышите, Максим Иваныч, из пушек палят?
— Да, из пушек.
— Не иначе с Петрухиным бой, Максим Иваныч.
— Должно быть, с Петрухиным.
— Эх, маленько не успели!
Вернулись из шедшей впереди полка разведки.
Доносят:
— Белые обстреливают станцию Максюткину. На Максюткиной повстанцы из отряда Петрухина. Поезд белых верстах в пяти от станции. В тылу у белых станция Балейская, кроме железнодорожных служащих, никем не занята…
Максим послал донесение в штаб, сам с полком двинулся на станцию Балейскую.
Ночь.
Чуть дышит степь.
Большой сторожевой собакой вытянулся поезд, чутко дремлет. Пробежит ветер по степи, зашуршит ковылем-травой, — встрепенется страж, рявкнет в темноту орудийным жерлом:
— Гав!
Мелкой дворняжкой рассыпятся пулеметы:
— Тяв, тяв, тяв! Тяв, тяв, тяв!
Тихо ползут по рельсам большими черными муравьями мужики. Бесшумным и легким кажется в сильных мужицких руках тяжелый железный лом. Чуть звякнет по рельсам и сейчас же испуганно замрет…
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Эта книга о трудной жизни простых волжан до революции, об их самоотверженной борьбе за Советскую власть в годы гражданской войны.
В книгу включены лучшие, сказы писателя, созданные им на местном материале — в основном ивановском. Все они посвящены людям труда — мастерам-умельцам.
Роман «Чапаев» (1923) — одно из первых выдающийся произведений русской советской литературы. Писатель рисует героическую борьбу чапаевцев с Колчаком на Урале и в Поволжье, создает яркий образ прославленного комдива, храброго и беззаветно преданного делу революции.
Переиздание исторического романа. Нижегородец Кузьма Минин — инициатор сбора и один из руководителей народного ополчении 1611–1612 годов, освободившего Москву от польских интервентов.