Колчак-Полярный. Жизнь за Родину и науку - [90]

Иван Сергеевич напрягся; прошлое, о котором некогда поведал Колчаку Бокий, его больше не трогало, не волновало; только сидело крепкой занозой в мозгу, пронзающей с изнуряющей безжалостностью психику знанием о подлости человека грешного, человека слабого, человека ничтожного – его самого…

– Мы живем в такое время, когда уж 10 лет, как мы подвели итог уничтожению всех элит русского народа, и 20 лет, как начали выращивать новый, советский народ. Чтобы нам двигаться дальше… нам: и мне, и тебе, и… некоторым другим… нужно руками товарища Сталина и его чекистов уничтожить оставшихся ленинских вождей и комиссаров, – тот аппарат, который еще держит в руках эту управляемую толпу народов. А Сталин на них опирается. И так же как аппарат чекистов управляет толпой и контролирует ее, так Сталин управляет толпой хамов, которые с помощью Ленина дорвались до власти. Но если Сталин не будет их стрелять, то они сожрут это общество дегенератов и выкачают из России все богатства, не оставив здесь камня на камне. Они выкачивают все слишком быстрыми темпами, а нам эти богатства еще ой как пригодятся, ой как… Поэтому наша задача состоит в том, чтобы своевременно подставлять их товарищу Сталину, который руками Ежова будет их бить до тех пор, пока они все не издохнут. Но и здесь есть своя опасность, главное – не переиграть, не обнаружить себя… Наступивший год должен многое решить… Как думаешь, Иван, могут лишить Сталина власти его противники?

– Думаю, что для этого достаточно лишить его связи, без которой нет управления. Но это сделать непросто. Хотя, когда связь сосредоточена только в Москве…

– Сейчас готовится новый командный пункт связи на Волге. Так, прежде чем отправить тебя на задание, я должен еще раз хорошенько подумать. …Ведь у Сталина есть защитная функция связи. Ладно, будь наготове, иди, я вызову тебя.

Когда Иван Сергеевич покинул кабинет Бокия, Глеб Иванович принял решение подсказать идею о своевременности и возможности захвата власти Ежову и тем самым как бы косвенно поддержать его. Но без доказательств и всяких там фиксированных чекистами разговоров. Ежов, конечно же, бросится захватывать власть, но тогда он пустит в бой своих верных псов, которые «подставят» ощутимую подножку Ежову и его людям. А вот когда Ежов будет арестован и расстрелян, он сам… да. Он сам возьмет власть из рук товарища Сталина.

Но… Бокий проиграет, даже не учуяв настоящей силы противника. И когда это произойдет в 1937 году, еще будут живы и Александр Васильевич Колчак, и Иван Сергеевич Куртанич, благодаря легенде заблаговременно скрывшийся, залегший на дно и потому выживший… Но предварительно он выполнил задание Бокия и убедительно дезинформировал Ежова, что у того есть все шансы захватить власть в стране, лишив Сталина запасного командного пункта связи на Волге. А, выполнив одно, выполнил и второе: сгинул, исчез, растворился! …Он женится на Людмиле, вдове генерал-майора, барона Н. И. фон Штакельберга, – погибшего в Гражданскую войну командира 1-й бригады 5-й гвардейской пехотной дивизии 2-го армейского корпуса Кавказской армии, которой командовал генерал-лейтенант барон П. Н. фон Врангель. На женщине, происходящей из знаменитого рода графов Валуевых. Но, перейдя в ряд «простых советских людей», они таковыми и станут казаться; разве что жену (ее в особенности) выдавали манера, интеллигентность, изысканность поведения и грамотная речь, он же за годы службы научился актерствовать, превращаться – и это также будет положительным нюансом в непростом деле выживания среди пролетариев. Так что никто из окружающих об их происхождении ни знать, ни ведать не будет. Их сын Иван Иванович женится на Галине, чью мать будут звать Екатерина, в девичестве Суслова, а отца Сергей Васильевич Федотов, и будет она внучкой Василия Федотова, управляющего конторой Демидовского завода на Урале, упомянутого Колчаком в числе других в одном из долгих разговоров с Бокием. В Белой армии будут воевать офицеры и солдаты из рода Сусловых и из рода Федотовых, то-то придется их родственникам переезжать от греха подальше из Западной Сибири на Южный Урал, на ст. Коновалово… Где и осели, построили большой дом, посадили сад, там родились восемь детей (не все выжили), да молились о здравии и долголетии под чудом уцелевшими родовыми образами. Каково им было раствориться, прижиться во взорванном социуме на родимой земле-матушке?! …Но должно было пройти более 80 лет, чтобы чуточку приоткрылась тайна того зловещего времени… хотя бы для некоторых из потомков.

ИНТЕРВЬЮЕР: – Когда вы знакомились с материалами о Колчаке, вы слышали эти имена?

ПРИЗРАК: – Не только слышал, но и встречался с некоторыми их потомками. Так уж получилось, что в связи с иными делами в начале 80-х годов мне представилась возможность (не имеет значения при каких обстоятельствах, с какими целями) познакомиться с прямыми потомками тех офицеров и казаков, что служили у адмирала Колчака и генерала Семенова и участвовали в передаче золота японской стороне. К примеру, в Забайкалье, точнее в Песчанке, близ города Читы мне довелось встретить представителей нескольких казачьих семей. Они служили в дорожно-инженерной бригаде строившей дорогу Танхой – Бабушкин вдоль Байкала и дорогу Чита – Новотроицкое – Танха – Ульдурга. Проектировал эти дороги потомок знаменитого казака и аристократа графа Репишева полковник В. Н. Репишев, служивший в то время заместителем командира бригады. О своем уникальном роде он больше догадывался, чем знал. Потомками крепких казацких родов были и капитан Яков Зимин, служивший в этом же соединении, офицеры Виктор Некрасов, Виктор Шарычев и прапорщик Николай Кошечкин. Наведывая бывшие станицы, ставшие при Советах селами, и разговаривая с сельчанами, к примеру, в том же Макавееве, я не раз слышал звучный упрек, навязанный и вбитый в подсознание советских простолюдинов, ярлык-оскорбление: