Кольца Джудекки - [61]

Сова надвинулся на незадачливого бузотера. В руке у него, как и у пахана, поигрывал изящный хлыст. Не замахиваясь, он коротко полоснул. На лице и на голой груди у провинившегося проступили черные полосы. От второго удара он согнулся и завыл в голос.

- Хватит, Сова. Довольно ему. Другой раз не полезет против старших тявкать.

Сова, как показалось Илье, с сожалением отошел от поверженного Мамонта, окинул блестящим, но такое впечатление, не видящим взглядом толпу и коротко гавкнул:

- Шрам.

- У-у-у-, - только и ответили. При чем, не разобрать, не-то с уважением, мол, такой человек! не-то с сожалением, что аттракцион отменяется.

- Гости у нас не часто бывают, - продолжал пахан. Но его тон успел поменяться со вкрадчивого на угрожающий. Разобрался, значит, со своими теперь с пиршлыми будет выяснять кто кому вася. Спина Сергея закаменела, руки свисли кривыми грабками, колени чуть спружинили. Илья шкурой чуял, исходящее от него напряжение.

- У нас не то, что в Алмазовке. У нас - порядок. Пришел - доложи, кто таков, зачем пожаловал; отдай обчеству, что ему причитается. А после живи, сколь хочешь и как умеешь. Ха-ха.

Смешок жидко поддержали в толпе. От подиума отделилась, сливавшаяся до поры с тенью длинная фигура и, коротко подергиваясь, пошла на Сергея.

- Давай, Удав, поспрошай дорогого гостя, с кем в слободу пришел, да чего здесь ищет.

Только когда означенный гад выполз на свет, Илья разглядел его руки. Еще длиннее и массивнее чем у Сергея, они свешивались аккурат до колен и были чужеродны, что ли. Будто, конечности гигантской гориллы, приставили к нормальному человеческому телу. От самых кончиков пальцев по локоть их прикрывали щитки из кожи песчаного крокодила. Такие сабелькой не урубишь.

- Колись, Шрам, зачем к нам приканал? - приступил к допросу Удав.

- Спасаюсь. Меня в Игнатовке к костру приговорили.

- А чего не спалили?

- Дождь пошел.

- Вреш-ш-шь, - Удав растянул слово в шипение. - Проверим. Сам знаеш-ш-шь, у нас люди везде есть.

- Проверяй.

- С тобой кто?

- Его тоже.

Диалог походил на культурный обмен на разных языках. Удав шипел, Сергей сплевывал слова, ни на минуту не расслабляясь.

- Клянись пахану.

- Не присягал.

- Присягнеш-ш-шь.

- Мое дело.

- Законна не занешь-ш-шь?

- Знаю. Мое дело.

Неожиданно, обезьянья лапа по ошибке доставшаяся человеку описала в воздухе короткую дугу. Удав метил в Сергея, но тот нырнул под руку. Противник вместо Углова цапнул Донковича.

Илью потянула вперед немерянная сила. Если бы не Сергей, он влепился бы с размаху в грудь Удава.

Углов, чудом избежав захвата, согнулся и нанес Гаду сокрушительный хук в солнечное сплетение.

Рухнули все. Но Сергей таки сумел не попасть под обвал.

Илья еще поднимался, стараясь отцепиться, от потерявшего сознание Удава, а Сергей уже стоял, хищно улыбаясь и поблескивая саблей.

Тут-то Илью и ожгло. Такое впечатление, на спину и шею высыпали пригоршню горячих углей. Сразу стало тяжело дышать. Воздуха вроде хватало, но он сделался вязким, как вода в речке, которая омывала берега Крюковки. Из-за невозможности использовать сию субстанцию по назначению, Илья даже не мог крикнуть. Тонкий на пределе слышимости писк потонул в общем гаме. Но сознание не отключилось.

Наоборот, будто прорезались резервы слуха.

- Оглянись, Шрам, оглянись, - визгнул пахан. - Сейчас Сова еще раз по твоему другану пройдется, и кранты ему. Ты-то отобьешься. Ты у нас боец известный.

Только не поверю, чтобы ты притащил за собой пустого человечка. Не верю! А раз тебе нужен, значит и нам пригодится. Боюсь, если Сова его жизни лишит, обчество наше пострадает. Вдруг он из говна золото варить умеет? А? Так что не упорствуй.

Тебе ж, сам знаешь, ничего не сделают. Вот и докажи, что с открытым сердцем к нам пришел. Будет тебе почет и уважение. Рядом с собой поставлю.

Сергей обернулся, мельком глянул, на корчившегося под ногами Илью, потом поискал глазами по толпе - не нашел - и пустил саблю. Сова, стоявший над Ильей с занесенной плеткой, оглянулся в сторону помоста. Оттуда вяло махнули. Он еще раз огрел Илью и только тогда отступил, предоставив шестеркам тащить, обмякшее тело.

Над головой нависал щелястый потолок. Илья уже изрядно отвык от деревянных конструкций, а тут: слои, сучки, разводы сырости. Есть чем любоваться. Уже не плющило и не душило. По местным реалиям - почти курорт. В соседнем помещении разговаривали. По журчанию голосов, по отдельным высоким нотам понятно: идет допрос с элементами милой беседы. Допрашивал старец по прозвищу Крюк.

Ответствовал Сергей. Кто-то еще прошаркал, пошептал, не разобрать. Его выгнали баз особой деликатности. Собеседники остались тет-а-тет. Лежа в кромешной теме, Илья рассматривал детали интерьера и прислушивался. -…опять не туда. Я спрашиваю, откуда сырье, а ты мне - про вчерашний дождь.

Так наша беседа не пойдет. У нас с тобой базар не за рыжье, а за жизнь. Усек?

- Крюк, ты часом не из интеллигентов?

- А что?

- Фильтруй спик. То как профессор заворачиваешь, то на феню переходишь. И слэнг у тебя какой-то… Давай уже что-нибудь одно. Не серьезно.

- Заткнись. Если бы меня на сходе короновали, ты бы вполне мог свои претензии предъявить и потребовать разборки. Тут иной расклад. Меня тут поставили полным хозяином. Я делаю, что хочу и говорю, как хочу. Только дело-то не в моих вопросах, а в твоих ответах. Я пока ни одного не получил. Юлишь, выкручиваешься.