Кольца Джудекки - [34]

- Все равно, отберут. - Кивнула Сергею, поднялась и пошла на свое рабочее место.

Гульба в кабачке шла своим чередом. Нечего и думать было о продолжении разговора в таком шуме. Сидели молча, пока Сергей ни кивнул в сторону выхода. Они встали и потолкались к двери. Собаку Илья нес как ребенка. Та спала, свесив хвост.

Улица встретила прохладным влажным ветром с привкусом гнили. Небо уже чуть посветлело. Наступил час, когда ночь превращается в волглое, притуманенное марево. Ни зги не видно, почти нет звуков. Идешь как в темном киселе.

Они спустились к набережной. Гранитную облицовку русла покрывала толстая мягкая корка.При надавливании, подсохшая пленка лопалась, пальцы проваливались в вонючую слизь. Щиты почти везде заменяла корявая кирпичная кладка, а те, что еще стояли, не были закреплены. Илья убедился в этом, споткнувшись о такую деревянную заслонку, и без труда ее своротив. Тихо ругнувшись, Сергей вернул щит на место. Пошли дальше. Дома помельчали. Просветы между ними не были уже собственно улицами, скорее фрагментами огромной мусорной свалки. Как тут ходили люди, оставалось загадкой. Но именно в такую кучу они и свернули, в конце концов.

Местность сильно понизилась. Вокруг плавал настоящий, плотный туман, сверху уже побелевший, к ногам - грязно серый. Тишина, вязкий кисель в воздухе, запах гнили, отбросов, пота, пива…

Илья завертел головой, будто в последний раз видел белый свет. Что если сейчас придется спуститься в преисподнюю, из которой нет возврата? И опять тренькнула подленькая, но такая удобная мысль: он может вернуться. Его примут.

Затошнило то ли от миазмов свалки, то ли от того, кем себе показался.

А в мусорном лабиринте, оказывается, существовали тропы и даже наезженные дороги.

Где, пролезая в низкие арки, где, отворачивая целые пласты слежавшегося хлама, Сергей уверенно вел свой отряд по маргинальной территории. Дверь, у которой они остановились, ни чем не отличалась от других. Набранная из толстых плах, окованная железом, она до половины была завалена отбросами, на поверку оказавшимися, прекрасно выполненным камуфляжем. Сергей пошарил среди хлама, дверь с легким скрипом пошла в сторону вместе с, прилепленным к ней конгломератом из старых тряпок, деревянной трухи, палок и кусков непонятно чего, противного и даже зловещего.

- Заходи, - приказал Сергей. - Только там не шарахайся. Стой и нишкни.

Илья осторожно протиснулся в щель. Света с улицы хватило, чтобы разглядеть маленькое, узкое как пенал помещение. Замереть и даже перестать дышать заставила, нацеленная ему в грудь стрела. Система пружин и веревок удерживала арбалет во взведенном положении. За спиной бодро предупредили:

- Чухнешься, может выстрелить.

Сергей, кстати, тоже замер. Вместе они переждали, пока вялый Руслан спустил какие-то крючки. Бомкнуло, в углу заскрежетала пружина.

- Теперь двигай, - скомандовали сзади. - Руслик, приведи все в порядок.

Они пошли, Руслан остался взводить арбалет. За коротким, темным коридором открылась анфилада комнат. Илья крутил головой, дивясь на странное жилище: ящики, кипы и кучи всякой всячины; перегонный куб и причиндалы, необходимые для его эксплуатации; запасы еды и, наконец, жилые "покои" - комнатуха с нарами, перекрывшими помещение до половины. На них ворохом лежали толстые, пушистые одеяла и даже простыни из тонкого мягкого папира. На одной из подушек он заметил белую наволочку с вышивкой. Если и притон - цивилизованный.

- Располагайся, - бросил Сергей. - Лезь на нары. Другой мебели тут нет.

Кое-как стащив, отяжелевшую от влаги куртку, Илья забился в самый угол.

Навалились усталость, недоумение и страх. Сергей не торопился с объяснениями. А спрашивать Донкович не решался.

Собаку он хотел пристроить на полу, но хозяин притона указал место в углу на нарах. Не проснувшаяся за всю тряскую дорогу, псина мирно посапывала по сей момент - объелась да и умаялась. Если Илья, проведя на выморочном холме всего пару часов, до сих пор находился в состоянии пришибленности, что говорить о тварюшке, которая там прожила несколько дней. Видно: проявилась не сегодня. Пыль, нити водорослей и совершенно определенный, ни с чем не сравнимый запах города Дита, успели пропитать ее облезлую шкуру.

Глаза 4 - Отряд наблюдения за границей, на смену караула прибыл. Во славу Господа и наместника его на земле папы Игнатия.

- Аминь.

Торжественная смена караула происходила за крепкой, непритязательной на вид каптеркой, что притулилась у моста. Каменное, перегороженное с двух сторон рогатками, сооружение соединяло два сколь не похожих, столь и непримиримых района города Дита. В Алмазовке - этом средоточие ереси - еще спали. В слободе Святого Игнатии Лойолы, уже отзвонили колокола, и миряне потянулись на исполнение каждодневной повинности, по своим рабочим места. Причт так же занимался делом, ибо без дела с раннего утра и до позднего вечера мог сидеть только приговоренный к смерти. Таких, с наступлением сумерек, выводили на площадь Цветов. Аутодафе проводилось в нерабочее время, дабы не нанести ущерба планам и выполнению нормы. Да и пламя костра в темноте выглядело гораздо эффектнее, нежели белым днем. Велики Инквизитор, он же местный Папа, он же прелат Ги склонен был к поощрению театральных эффектов, кои усугубляли молитвенное рвение паствы и служителей, вверенной ему церкви. Причт, между прочим, тоже нуждался в периодическом подхлестывании.