Кокосовое молоко - [32]
— Да. Только одни музыканты и были трезвые.
— Ну что ты говоришь! Теперь это модно. Все молодые люди изображают из себя пьяниц.
— Может быть, это и модно, но все же должна сказать, что вопить под окнами «ура» — возмутительная наглость.
— Да нет же, мама!
— А я тебе говорю, что это так! Кричать: «Да здравствует маркиза из Сан-Хулиана» — и глупо, и…
— Но мамочка, ведь им же приходится делать вид, будто… Ведь когда молодые люди выпьют виски, они всегда…
— Скоро ты скажешь, что они вовсе и не были пьяны.
— Конечно, им пришлось выпить. Сейчас это модно. Луисите устраивали в прошлом месяце серенаду, так, помнишь, что кричали? «Долой старую каракатицу!» Ее маме пришлось притвориться, будто она спит — Луисита мне потом рассказывала. Вот видишь!
— Может быть. Может быть, все это модно, но должна признаться, что мне больше по душе серенады в Сан-Хулиане.
— Поговорим лучше о чем-нибудь другом. Скажи, тебе нравится Паблито?
— Не знаю, дочка, не знаю… Любезный, остроумный, со мной очень вежлив, только…
— Что «только»?
— Отцу он не нравится.
— Так я и знала! Потому что он не богат…
— Да, доченька. Что ж тут скрывать? Чтобы жить, надо иметь деньги. Ты ведь знаешь, чего нам стоит прикидываться богачами. Мы рассказываем по всему Сонсонате, будто плантации дают нам по шестьсот квинталов кофе, а на самом деле…
— Ох, ради бога, не говори! Ты мне все настроение портишь!
— Такова жизнь, доченька. И потом, папа говорит, что Паблито не работает, целые дни проводит в казино…
— Все молодые люди с состоянием так живут.
— Да состояние-то у него такое же, как у нас!
— Ты опять начинаешь!
— Я говорю правду, Консуэлито. И если бы только это! А то он еще и пьет.
— Все пьют. Пить модно.
— И играет!
— Все играют. Играть модно.
— Ну, хорошо, не будем больше говорить об этом. Но клянусь, мне уже тошно от высшего света, и в тот день, когда мне скажут, что теперь модно быть мошенником, я плюну на все и уеду обратно в Сан-Свинюшник!
— Не произноси этого слова. А то тебя могут назвать маркизой из… оттуда.
— Этого еще не хватало! А скажи-ка, Паблито говорил с тобой о свадьбе?
— Конечно, говорил.
— Ну и чем же он располагает?
— Я скажу тебе правду. Он признался мне, что беден. Но в состоянии поддержать мое положение в обществе. Кроме того, он каждый месяц покупает лотерейные билеты, и в один прекрасный день…
— А, ну тогда конечно! Это дело надежное!
— Не будь пессимисткой! Если б ты видела, сколько у него билетов…
— Да он что, смеется? Он так тебе и сказал, что вся его надежда на лотерею?
— Да.
— Что он рассчитывает…
— Да.
— И ты тоже в это веришь?
— А почему мне не верить?
— Пресвятая дева, помилуй нас!
И вот однажды, когда дочка, стоя на балконе, любезничала со своим кавалером, между родителями произошел следующий разговор:
— Он уже здесь, проклятый!
— Да. Кажется, пропало наше дело. Консуэлито словно подменили. Этот бродяга — настоящий соблазнитель. Она влюблена в него до безумия, никого не слушает, дерзит. В общем, он так ее обработал, что теперь стоит ему только захотеть — и она тотчас же с ним обвенчается или натворит вещей похуже.
— Сохрани господи! Так что же? Выходит, придется соглашаться на свадьбу?
— Я еще не сошла с ума! Ты же знаешь, что о нем говорят.
— Да. Вести не слишком-то добрые. Приходится признать, что наш Паблито — юноша не очень достойный.
— А если говорить начистоту, так приходится признать, что он мошенник и самый настоящий негодяй!
— Что же нам делать, Клаудия? Что делать?
— В самом крайнем случае придется сказать ему правду. Это все-таки выход.
— Я не понимаю.
— Да, да, сказать правду. Он ведь влюбился не в Консуэлито, а в шестьсот квинталов, о которых мы раззвонили повсюду. Из-за этой-то нашей глупости все и получилось.
— Боже мой! Да, ты правильно говоришь.
— Иногда мне просто хочется крикнуть ему: «Наше имение не дает шестисот квинталов! Нет у нас шестисот квинталов! Нет! Нет!»
— Над нами будут смеяться.
— Пускай! Лучше раз повиниться, чем всю жизнь казниться, как говорит кум.
— Делай как знаешь. Ты лучше меня разбираешься…
— Ладно. Я теперь решилась. Я знаю, что мне делать. Расскажу все нашему соседу. Все как есть. А он пусть передаст этому пустозвону, пусть откроет ему глаза! Я сама попрошу его все пересказать, доставлю ему это удовольствие.
— А он захочет?
— Кто? Сосед?
— Да. Мне кажется, он не любитель болтать.
— Ты его не знаешь! Первый сплетник, ни за что не утерпит, чтоб не разболтать!
— А мне он казался скромным…
— Да что ты! Хитрец и ханжа! Промышляет тем, что высматривает да вынюхивает, что делается у порядочных людей, а после выставляет их на посмешище. Уверена, что обо всей этой истории он знает больше нас с тобой!
— Ладно! В общем, делай как хочешь.
— Добрый день, сосед!
— Здравствуйте, донья Клаудия!
— Как поживаете?
— Помаленьку.
— Вид у вас веселый, как всегда.
— Что ж, живу, не жалуюсь.
— Да-да. Так я шла к вам…
— Я к вашим услугам.
— Уф! Жарко…
— Как странно, не правда ли?
— Вы все шутите!
— Я хочу вам что-то рассказать. Но если вы считаете меня шутником, так, пожалуй, и не поверите.
— А о чем?
— Сначала расскажите вы.
— О чем рассказать?
— О чем хотели.
— Черт побери, сосед! Я и вправду начинаю уважать вас.
Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.