Коко Шанель - [27]

И все-таки главной страстью Этьена были лошади. Он и сам был прекрасный наездник, жокей, тренер и заводчик. На деньги, доставшиеся ему в наследство, молодой человек купил поместье, бывшее аббатство Роялье (оно будет полностью разрушено во время Второй мировой войны). Туда он и собирался переехать после окончания службы, чтобы всецело отдаться своему увлечению. Габриэль прекрасно понимала, что дружба дружбой, но перестав ее регулярно видеть, Этьен быстро позабудет о своей подружке. О случившемся далее существует две версии: малышка Коко сама напросилась в гости к Этьену или это он первый позвал ее погостить. Обе версии одинаково правдоподобны: Габриэль с ее решительным характером, понимая, что значит для нее отъезд Бальзана, вполне могла напроситься к нему в качестве «ученицы». Якобы сцена разворачивалась следующим образом: «Узнав о планах Бальзана, Габриэль спросила его:

— Тебе не нужна ученица?

Он поймал ее на слове.

— А! Маленькая Коко хочет, чтобы ее научили ездить на лошади, она хочет, чтобы ее взяли с собой, ну что ж, возьмем ее с собой!»[14]

Это было вполне в духе Этьена — такая же авантюра, как и все остальное. Он ничем не рисковал, забирая Коко из Мулена: они хорошо знакомы, девушка веселая, порядочная (не в смысле отношений с мужчиной, так это тоже к лучшему — атмосфера в поместье царила свободная). Если наскучит или поведет себя нехорошо, не впишется в компанию, ее всегда, не задумываясь, можно отправить назад. Он видел, чем закончилась затея с Виши, но не осуждал порывы Коко. Пусть наступает на собственные грабли, это полезно.

Сложно точно сказать, какие чувства испытывал Бальзан по отношению к Габриэль на самом деле. Если верить воспоминаниям его внучки, Этьен был в нее влюблен довольно сильно: «Мой дед обладал мощной харизмой, но в то же время был сдержанным и застенчивым человеком. Он никогда не показывал Коко, насколько привязан к ней. А он очень ее любил. Бабушка рассказывала мне, что он был отчаянно влюблен в Коко Шанель». Вполне возможно, так и было. Этьен женился в 1920 году на Сюзанне Бушо, женщине из высшего общества, которая забеременела от него, и тут уж он отвертеться не мог. Они с женой жили раздельно: она развлекалась в казино, а он разводил лошадей, и происходило это по большей части в разных городах. Известно, что Сюзанна не ревновала мужа, поэтому вполне могла высказываться о Шанель в возвышенных тонах. Если принять эту теорию, то вполне логичным кажется предложение Этьена, которое он сделал Коко: пожить у него в Роялье. При всей свободе нравов вряд ли он имел какие-то серьезные намерения по отношению к ней, но почему бы просто не получать удовольствие от общения с подругой? В ином случае — и тут оба, скорее всего, сходились во мнении, — они бы перестали встречаться и дружбе настал бы неминуемый конец.

Первое появление Коко в Роялье относится к 1906 году, когда, вернувшись из Виши, она пыталась нащупать для себя новый путь в жизни. Именно тогда они с Этьеном так удачно договорились о ее переезде. У Мод искать было нечего, кроме шитья Габриэль толком ничего не умела. Бальзан предоставлял ей прекрасное место для проживания и ничего не требовал взамен. Габриэль и представить не могла, что ее ждет — в таких условиях она никогда не жила, фактически до того момента не вылезая из бедности. Даже для избалованных персон Роялье представлял собой великолепное зрелище: гектары лугов и лесов, огромный парк, величественное здание бывшего монастыря с многочисленными пристройками и хозяйственными зданиями. «Когда-то Роялье был монастырем, почти таким же старинным, как Обазин. Что осталось от его прежнего сурового облика, когда туда приехала Габриэль? Только выложенный плитами коридор, довольно крутая лестница и крытый вход сохраняли следы феодальных времен, когда капелланы Филиппа Красивого да и сам король приезжали в Роялье на поклонение. Что до остальных построек, то в результате переделок в XVII–XVIII веках они, выиграв в изяществе, потеряли первоначальную строгость. Монахов сменил женский религиозный орден, и изменения, привнесенные бенедиктинками святого Иоанна Лесного, соответствовали духу того века, в котором особенно проявилось французское очарование. Роялье обязан своим первым аббатисам тем, что стал похож на красивое провинциальное поместье»[15].

Этьен вложил уйму денег в это имение, так как, несмотря на всю внешнюю помпезность, оно нуждалось в капитальном ремонте. Более того, у Бальзана запросы были высокие: он хотел не просто привести в порядок новое жилье, он собирался находиться там подолгу, разводить лошадей, тренировать наездников, причем вести дела на широкую ногу. Знакомых удивил выбор Этьена, ведь в то время в деревне жить было немодно — все стремились в Париж, чтобы развлекаться с утра до вечера, благо мест, где это можно сделать, хватало с избытком. Не каждый мог позволить себе апартаменты в столице, а потому на несколько лет снималась квартира в престижном районе и украшалась по своему вкусу.

Загородные замки обычно наследовали, однако их содержание требовало огромных затрат. В начале ХХ века аристократия не спешила реставрировать доставшуюся им от предков недвижимость. Часто от нее попросту избавлялись, как это сделала хозяйка Роялье, удачно продав поместье Этьену после смерти мужа. Бальзан не желал ничего другого. Район, в котором располагался Роялье, славился давними традициями разведения лошадей, неподалеку находились основные места проведения скачек. До самого Парижа не так уж далеко — порядка ста километров, с обширной сетью железных дорог совсем близко. По большому счету, Габриэль ехала в обитель лошадей, туда, где нет кафе с пирожными, ресторанов с кабаре, прогулок по набережной. Нет даже «Ротонды» с офицерами гарнизона. Компания Этьена говорила исключительно о лошадях и немного о политике. Женщины, которых туда приво-зили его друзья, листали дамские журналы, обсуждали моду и светские сплетни, о которых эти журналы активно писали. Но скучно Габриэль станет чуть позже. Пока она пребывала в полном восхищении. В каждой комнате по ванной, что и для богатых тогда было большой причудой. «Аристократия мылась редко. Волосы никогда не мыли», — читаем мы в мемуарах графини де Панж. Она предпочитала избегать ненужных затрат и ограничивала свое омовение содержимым одного чайника, но зато не скупилась на выездных лакеев и их ливреи. Габриэль спросила Этьена, как часто она может принимать ванну, и услышала в ответ: «Сколько угодно!» Да, поначалу это походило на сон.