Кокинвакасю. Собрание старых и новых песен Японии - [48]
(Мибу-но Тадаминэ)
844 Послано в ответ на песню, которую принесли автору с соболезнованиями, когда в горном храме оплакивал он кончину тестя
В этой горной глуши
я живу, удалившись от мира, —
и одежд рукава,
что окраской чернее туши,
никогда от слез не просохнут…
(Неизвестный автор)
845 Сложено при виде цветов у пруда в год траура по Государю
Как на глади пруда
сияет нетленной красою
отраженье цветов —
предо мною вечно сияет
незабвенный лик Государя…
(Оно-но Такамура)
846 Сложено в годовщину смерти Государя Фукакусы[308]
Там, в долине меж гор,
заросшей густою травою,
скрылись солнца лучи
в предвечерней туманной дымке —
не о том ли вспомним мы ныне?..
(Фунъя-но Ясухидэ)
847 Когда скончался Государь Фукакуса, старший советник, что денно и нощно служил повелителю, почувствовал, что долее не может оставаться в миру. Тогда он ушел на гору Хиэй[309] и постригся в монахи. Год спустя, услышав, что при дворе все сняли траурные одежды, а кто-то радуется новым чинам и званиям, сложил он такую песню:
Нынче все при дворе
надели нарядные платья
цвета вишен весной.
Рукава мои цвета тины,
не пора ли и вам просохнуть?!
(Хэндзё)
848 Песня, посланная в дом министра Кавары[310] после его кончины, осенью, когда Ёсиари, проходя мимо усадьбы покойного, увидел на деревьях осенние листья, что еще не совсем окрасились багрянцем
Как нежданно печаль
воцарилась в обители этой,
где хозяина нет, —
даже ветви осенних кленов
не спешат одеться багрянцем!..
(Минамото-но Ёсиари)
849 Сложил эту песню, услышав песню кукушки в лето после смерти Фудзивара-но Такацунэ[311]
С содроганьем, сквозь сон,
я слушаю голос кукушки,
что звучит на заре, —
уж не встретиться нам с тобою
никогда в этом мире бренном…
(Ки-но Цураюки)
850 Песня, сложенная при виде цветов вишни, что распустились лишь после смерти того, кто посадил это дерево
Человеческий век
короче цветения вишни —
разве думать я мог,
что вначале скорбеть придется
не о вешних цветах опавших?!
(Ки-но Мотиюки)
851 При виде цветов сливы в саду, хозяина которого уже нет на свете
Вешней сливы цветы
сохраняют окраску былую
и былой аромат —
но того, кто сажал деревья,
не дано мне увидеть боле…
(Ки-но Цураюки)
852 Когда Цураюки пришел после кончины Министра левой руки Кавары в усадьбу покойного, при виде сада, разбитого в подражание местности Сиогама, сложил он эту песню:
Навсегда ты ушел —
и ныне пронизан тоскою
тот чудесный ландшафт,
где у берега Сиогама[312]
вьется дым над костром солеваров…
(Ки-но Цураюки)
853 После смерти военачальника среднего ранга императорской гвардии Правого крыла Фудзивара-но Тосимото в усадьбе его более никто не жил. Однажды в пору поздней осени Арисукэ по дороге домой заглянул во двор той усадьбы и увидел, что сад совсем заглох. Тогда Арисукэ, что служил некогда под началом Тосимото, вспомнив былое, сложил такую песню:
Только этот мискант,
что ты посадил подле дома,
и грустит о былом —
среди буйных трав на поляне
распевают нынче цикады…
(Михару-но Арисукэ)
854 Послано принцу Корэтаке в приложение к переписанным наново стихам, что были некогда сложены отцом Томонори по повелению принца
Пусть же с прахом его
развеются палой листвою
этих песен слова!
Лишь взгляну на свиток старинный —
водопадом катятся слезы…
(Ки-но Томонори)
855 Без названия
Если в мире ином
ты к нему залетишь, о кукушка,
расскажи, не забудь,
как об этой тяжкой утрате
продолжаем мы сокрушаться!..
(Неизвестный автор)
856 Без названия
Кто увидит цветы,
что здесь распустились весною? —
Сад твой нынче заглох,
и под белыми облаками
на поляне теснятся травы…
(Неизвестный автор)
857 Вскоре после того, как принц Ацунори,[313] возглавлявший Ведомство дворцового хозяйства, женился на пятой дочери Канъина, молодая жена скончалась. В ее опочивальне принц обнаружил на шнурке от занавеса полоску бумаги с написанной когда-то песней
Вспоминая меня,
на далекие горы весною
ты смотри иногда,
где по склонам пологом скорбным
растеклась туманная дымка…
(Жена Ацунори)
858 Когда один человек отправился в дальнюю провинцию, жена его внезапно занемогла. Слабея, она сложила эту песню и испустила дух
Как скорблю я душой,
что больше тебя не услышу!
Ах, отныне один
будешь ты почивать на ложе,
что кроплю я в тоске слезами…
(Неизвестный автор)
859 Осенью, страдая от болезни и ни в чем не находя утешения, Тисато послал другу эту песню:
Наша бренная жизнь
непрочна и недолговечна,
как осенний листок,
что, цепляясь за ветку клена,
под порывом ветра трепещет…
(Оэ-но Тисато)
860 Сложено на смертном одре
Отчего лишь росу
считаем мы недолговечной?
Между нею и мной
все различье в том, что на травы
я не лягу светлой капелью…
(Фудзивара-но Корэмото)
861 Слабея, на ложе болезни сложил он эту песню:[314]
Доводилось и мне
слыхать о пути без возврата,
что пас ждет впереди, —
но не чаял, что нынче-завтра
тем путем мне пройти придется…
(Аривара-но Нарихира)
862 Отправившись навестить знакомого в провинцию Каи, Сигэхару по дороге внезапно заболел. Когда показалось ему, что он скоро умрет, он сложил песню и вручил посыльному, попросив отнести письмо в столицу и передать матери
Право, думалось мне,
что поездка в провинцию Каи[315]
не составит труда, —
но, увы, в том пути, как видно,
до последних врат я добрался…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Саньтии Веды Перуна (Книга Мудрости Перуна) одно из древнейших Славяно-Арийских Священных Преданий, сохраненных Жрецами-хранителями Древнерусской Инглиистической церкви Православных Староверов-Инглингов.
В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Абу Абдаллах Мухаммед ибн Абдаллах ибн Баттута ал-Лавати ат-Танджи по праву считается величайшим путешественником мусульманского средневековья. За почти 30 лет странствий, с 1325 по 1354 г., он посетил практически все страны ислама, побывал в Золотой Орде, Индии и Китае. Описание его путешествий служит одновременно и первоклассным историческим источником, и на редкость живым и непосредственным культурным памятником: эпохи.
«Дважды умершая» – сборник китайских повестей XVII века, созданных трудом средневековых сказителей и поздних литераторов.Мир китайской повести – удивительно пестрый, красочный, разнообразные. В нем фантастика соседствует с реальностью, героика – с низким бытом. Ярко и сочно показаны нравы разных слоев общества. Одни из этих повестей напоминают утонченные новеллы «Декамерона», другие – грубоватые городские рассказы средневековой Европы. Но те и другие – явления самобытного китайского искусства.Данный сборник составлен из новелл, уже издававшихся ранее.
«Повесть о старике Такэтори» («Такэтори-моногатари», или «Такэтори-но окина моногатари») была известна также под названием «Повесть о Кагуя-химэ». Автор неизвестен. Существует гипотеза, что создателем ее был Минамото-но Ситаго (911–983), известный поэт и ученый. Время создания в точности не установлено, но уже в XI веке «Повесть о старике Такэтори» считали «прародительницей всех романов». Видимо, она появилась в самом конце IX века или в начале десятого. С тех пор и до нашего времени повесть эта пользуется огромной популярностью среди японских читателей.
Предлагаемый Вашему вниманию короткий текст называется «Африн-и-Зартукхшт». Номинально он относится к авестийской книге «Афринаган», к которой примыкают в качестве приложения так называемые «Африны» (Благословения). Большая их часть составлена во времена Сасанидов на среднеперсидском языке, вероятно, самим праведным Адурбадом Мараспэндом, но «Африн-и-Зартукхшт» примыкает к этим текстам только по схожести названий. Разница же в том, что это именно авестийский текст, составленный в древности на обычном языке Авесты, кроме того, он не соотносится ни с одним из известных сейчас Афринаганов (специальный авестийский ритуал) и, вероятнее всего, является фрагментом более обширного, но не сохранившегося авестийского текста, который входил в 11-й наск Авесты – «Виштасп-Саст-Наск».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.
На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.
В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.
Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».