Кокинвакасю. Собрание старых и новых песен Японии - [38]
в помраченье любви
предаюсь я заветной думе
и в огне мотыльком сгораю…
(Неизвестный автор)
545 Без названия
В опустившейся мгле
рукава мои долу свисают,
напитавшись сполна
и росой вечеров осенних,
и слезами горькой разлуки…
(Неизвестный автор)
546 Без названия[238]
От мучений любви
ни на миг я не знаю покоя,
но всего тяжелей
в пору осени в час вечерний
вспоминать с тоскою о милой…
(Неизвестный автор)
547 Без названия
Нет, не схожа она
с колосками на поле осеннем,
что прохожим видны, —
но ужель хоть на миг забуду
о любви, что в сердце таится?!
(Неизвестный автор)
548 Без названия
Ах, ужель хоть на миг,
короткий, как вспышка зарницы
средь осенних полей,
озарившая каждый колос,
позабыть я смогу о милом?!
(Неизвестный автор)
549 Без названия
Что за радость скрывать,
вечно в тайне держать свое чувство?
Отчего бы любовь
не явить завистливым взорам,
как цветущий колос мисканта?!
(Неизвестный автор)
550 Без названия
Как под снегом зимой
сгибаются ветви деревьев —
так и бремя любви
придавило меня, согнуло,
тяжкой мукой сдавило сердце…
(Неизвестный автор)
551 Без названия[239]
Снег, что в дальних горах
укрывает с корнями осоку,
верно, стает к весне —
так и жизнь моя расточится,
от тоски любовной растает…
(Неизвестный автор)
552 Без названия
В помраченье любви
сквозь сон мне привиделся милый —
если б знать я могла,
что пришел он лишь в сновиденье,
никогда бы не просыпалась!..
(Оно-но Комати)
553 Без названия
С той поры, как во сне
я образ увидела милый,
мне осталось одно —
уповать в любви безнадежной
на ночные сладкие грезы…
(Оно-но Комати)
554 Без названия[240]
Я не в силах уснуть,
томленьем любовным объята, —
ожидая его,
надеваю ночное платье
наизнанку, кверху исподом…
(Оно-но Комати)
555 Без названия
Веет холодом вихрь
в осенние долгие ночи,
но напрасно молю
уделить мне тепла частицу —
чуждо жалости сердце милой…
(Сосэй)
556 Киёюки сложил эту песню на тему проповеди преподобного Синсэя, что была прочитана на поминальной службе в храме Симоцу-Идзумо,[241] и послал Оно-но Комати
Их бы в складках одежд
унести, словно жемчуг бесценный, —
но, увы, не вернуть
этих слез, на рукав упавших,
горьких слез, пролитых в разлуке…
(Абэ-но Киёюки)
557 Ответ
Много ль проку в слезах,
что бисерной россыпью капель
увлажняют рукав?
Льются слезы мои потоком,
на пути сметая преграды!..
(Оно-но Комати)
Песни [558–572], сложенные на поэтическом состязании в покоях Государыни в годы правления Кампё
558
Я в томленье любви
один засыпаю на ложе —
о, когда бы тропа,
что ведет в сновиденьях к милой,
наконец обернулась явью!..
(Фудзивара-но Тосиюки)
559
Хоть однажды, во тьме
от взоров нескромных сокрыта,
навести мой приют, —
как приходит волна в Суминоэ[242]
к берегам сквозь грезы ночные…
(Фудзивара-но Тосиюки)
560
Как похожа любовь
на траву, что, от взоров сокрыта,
зеленеет в горах!
Все пышней трава, все прекрасней,
но никто не знает об этом…
(Оно-но Ёсики)
561
Безрассудна любовь,
обреченная вскоре угаснуть, —
так ночною порой
праздно вьются летние мошки,
век которых уже отмерен…
(Ки-но Томонори)
562
Огоньки светляков
мерцают сквозь сумрак вечерний —
много ярче огонь,
что пылает в любящем сердце,
но безжалостная не видит!..
(Ки-но Томонори)
563
Одинок мой приют,
холодны рукава в изголовье —
словно иней ночной,
что ложится в зимнюю пору
на густую листву бамбука…
(Ки-но Томонори)
564[243]
Словно льдинок узор,
что легли на цветок хризантемы
в моем тихом саду,
я в своем безответном томленье
изойду, исчезну навеки…
(Ки-но Томонори)
565
Будто травы в реке,
что сокрыты от взоров потоком
на стремнине речной, —
так любовь в моем сердце надежно
от досужих сплетен укрыта!..
(Ки-но Томонори)
566
Как во мраке ночном
белый снег обращается в капли,
лишь коснувшись земли, —
я в любовной тоске изнываю,
таю в горькой своей печали…
(Мибу-но Тадаминэ)
567
От любовной тоски
льются слезы на ложе ручьями,
увлажняя рукав, —
увлекли меня бурные воды,
обессилевшую песчинку…
(Фудзивара-но Окикадзэ)
568
Вот и близок конец,
тщится дух мой с телом расстаться,
но его ты вернешь,
если только шепнешь милосердно,
что увидимся мы на мгновенье…
(Фудзивара-но Окикадзэ)
569
От любовной тоски
хотел я найти избавленье,
но напрасно — увы,
даже то, что зовем мы снами,
порождает новые муки…
(Фудзивара-но Окикадзэ)
570
Наяву ли, во сне,
днем и ночью, рассудку не внемля,
я тоскую о нем —
ах, куда подевать мне сердце,
чтоб забыть о милом навеки?!
(Неизвестный автор)
571
О, когда бы душа
могла воспарить и умчаться
от мучений любви!
Но боюсь, пойдут кривотолки
об оставшейся бренной плоти…
(Неизвестный автор)
572
Слезы пылкой любви,
что в сердце горит негасимо,
я не в силах сдержать —
увлажненное, пламенеет
на груди китайское платье…
(Ки-но Цураюки)
573
Незаметно течет
жизнь моя — и текут бесконечно,
льются слезы любви.
Этой пенистой горной речке
не дано замерзнуть зимою…
(Ки-но Цураюки)
574 Без названия
Капли слезной росы
проникли в мои сновиденья,
увлажнив рукава
тех, кто странствует до рассвета
по дорогам грез полуночных…
(Ки-но Цураюки)
575 Без названия
Мимолетен был сон,
в котором мы виделись с милой,
и рассеялся вмиг —
как безрадостно и тоскливо
одному поутру на ложе!..
(Сосэй)
576 Без названия
Если б слезы мои
лились не от муки любовной,
разве стала бы я
выжимать рукава украдкой,
в стороне от нескромных взоров?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Саньтии Веды Перуна (Книга Мудрости Перуна) одно из древнейших Славяно-Арийских Священных Преданий, сохраненных Жрецами-хранителями Древнерусской Инглиистической церкви Православных Староверов-Инглингов.
В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Абу Абдаллах Мухаммед ибн Абдаллах ибн Баттута ал-Лавати ат-Танджи по праву считается величайшим путешественником мусульманского средневековья. За почти 30 лет странствий, с 1325 по 1354 г., он посетил практически все страны ислама, побывал в Золотой Орде, Индии и Китае. Описание его путешествий служит одновременно и первоклассным историческим источником, и на редкость живым и непосредственным культурным памятником: эпохи.
«Дважды умершая» – сборник китайских повестей XVII века, созданных трудом средневековых сказителей и поздних литераторов.Мир китайской повести – удивительно пестрый, красочный, разнообразные. В нем фантастика соседствует с реальностью, героика – с низким бытом. Ярко и сочно показаны нравы разных слоев общества. Одни из этих повестей напоминают утонченные новеллы «Декамерона», другие – грубоватые городские рассказы средневековой Европы. Но те и другие – явления самобытного китайского искусства.Данный сборник составлен из новелл, уже издававшихся ранее.
«Повесть о старике Такэтори» («Такэтори-моногатари», или «Такэтори-но окина моногатари») была известна также под названием «Повесть о Кагуя-химэ». Автор неизвестен. Существует гипотеза, что создателем ее был Минамото-но Ситаго (911–983), известный поэт и ученый. Время создания в точности не установлено, но уже в XI веке «Повесть о старике Такэтори» считали «прародительницей всех романов». Видимо, она появилась в самом конце IX века или в начале десятого. С тех пор и до нашего времени повесть эта пользуется огромной популярностью среди японских читателей.
Предлагаемый Вашему вниманию короткий текст называется «Африн-и-Зартукхшт». Номинально он относится к авестийской книге «Афринаган», к которой примыкают в качестве приложения так называемые «Африны» (Благословения). Большая их часть составлена во времена Сасанидов на среднеперсидском языке, вероятно, самим праведным Адурбадом Мараспэндом, но «Африн-и-Зартукхшт» примыкает к этим текстам только по схожести названий. Разница же в том, что это именно авестийский текст, составленный в древности на обычном языке Авесты, кроме того, он не соотносится ни с одним из известных сейчас Афринаганов (специальный авестийский ритуал) и, вероятнее всего, является фрагментом более обширного, но не сохранившегося авестийского текста, который входил в 11-й наск Авесты – «Виштасп-Саст-Наск».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.
На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.
В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.
Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».