Кокаиновые короли - [66]

Защищать Ледера в конце концов согласились Эд Шохат и Хосе Киньон. Шохату уже приходилось защищать колумбийских контрабандистов в Майами. Коллеги характеризовали его как «адвоката до мозга костей — компетентного, высоконравственного и крайне скрупулезного». К тому же он был блестящим оратором. Киньон, бывший следователь, американец кубинского происхождения, мог говорить с клиентом по–испански. А славился Киньон тем, что всегда находил понимание у присяжных и свидетелей.

Суд по разным причинам все откладывали: с весны до осени. Вдруг на одном из длительных предварительных заседаний в мае 1987 года Меркль обнародовал сенсационную новость: Карлос Ледер отправил письмо вице–президенту Джорджу Бушу. Он предложил сотрудничество в обмен на свободу. Меркль сообщил, что письмо попало в Белый дом. Подробности послания остались неизвестны, так как письмо ушло из тюрьмы запечатанным. Подобный шаг, по мнению Меркля, иначе как «наглостью» не назовешь. Любая сделка с Ледером аморальна. Защитники Ледера заверили, что Ледер вовсе не желает стать осведомителем.

— Это письмо — издержка одиночного заключения, — сказал Киньон.

Но наутро газеты пестрели заголовками: «Обвиняемый колумбийский контрабандист хочет помочь следствию», «Предложение кокаинового магната — плевок а лицо правительству».

Друг юности Ледера, собрат по Данберской тюрьме, Джордж Джанг прочитал газетные статьи с отвращением. Он в это время отбывал свои 15 лет за ввоз трехсот килограммов кокаина во Флоридской тюрьме. В душе Джанга снова вскипела жестокая обида ка Ледера, снова вспомнилось предательство, унижение… Ледер, похоже, готов выдать своих дружков с потрохами. Что ж, Джангу тоже есть что порассказать. Джанг обратился в ФБР, а затем и сам написал письмо — о Карлосе Ледере.

Суд над Ледером открылся 17 ноября 1987 года. Меркль к этому времени собрал все, что имелось на Ледера начиная с 1974 года: от Данбери до Медельина. И пошел ва–банк. Он не желал ограничивать дело джексонвилльскими обвинениями, которые охватывали лишь период с 1978 по 1980 год. Меркль намеревался представить деятельность Ледера как единый преднамеренный заговор по отравлению США кокаином.

Вступительная речь прокурора прозвучала впечатляюще:

— Дело, которое нам предстоит разобрать, уходит корнями в далекое прошлое, в 1974 год. Именно тогда и задумал Карлос Ледер стать королем кокаинового извоза. Он сыграл в развитии наркобизнеса ту же роль, что Генри Форд — в развитии автомобильной промышленности. Ледер считал США загнивающим обществом. И видел в кокаине будущее Америки.

На следующий день настал черед защитников. Они называли своего клиента «Джо» Ледер и утверждали, что он был попросту задиристым и глупым пареньком, которого одурачили контрабандисты–марихуанщики. И было это вдвойне просто оттого, что они — американцы, а он — колумбиец.

Шохат рассказал, что Ледер собирался устроить на Норманс—Кей курортный рай, да вот — на беду! — подружился с Эдом Уордом. А Уорд после ареста наговорил на Ледера агентам УБН, желая спасти свою шкуру.

Для Карлоса Ледера суд обернулся сплошным многосерийным кошмаром под названием «Твоя жизнь». Главным свидетелем против него выставили Эда Уорда, но после ареста Ледера вдруг обнаружились другие, давно забытые тени прошлого: Джордж Джанг, чье письмо привлекло внимание следователей; Стив Яковач, который тоже написал из Форт—Лодердейла, где работал механиком по ремонту импортных машин. Оба они стали свидетелями обвинения. Эбен Манн, летчик с «Континента эйрлайнз», сообщил, что возил для Ледера грузы девять лет назад. Бывший тележурналист Уолтер Кронкайт тоже пришел в суд. Он рассказал, как 12 лет назад ему не позволили даже причалить на Норманс—Кей.

Джанг припомнил все до мельчайших подробностей: и Данберскую тюрьму, и Норманс—Кей, и последнюю встречу с Ледером в 1985 году. Джангу было всего сорок пять, но он походил на старика — морщинистый, потрепанный жизнью длинноволосый наркоман… Кокаин его обогатил, кокаин же его и разорил. По собственным подсчетам, Джанг потерял 10 миллионов. Теперь терять было уже нечего. По лицу Джанга то и дело скользила довольная улыбка: наконец–то он отомстит, как же долго мечтал он об этой мести.

Эд Уорд давал показания целую неделю. День за днем описывал он жизнь контрабандистов на Норманс—Кей, а Ледер то и дело содрогался от деланного отвращения.

В тридцативосьмилетнем Ледере вполне можно было угадать прежнего красивого, востроглазого подростка. Но под глазами у него были мешки, а от долгого сидения взаперти, без солнечного света его кожа обрела мучнистый, мертвенный оттенок. Если бы не это, он вполне походил бы на преуспевающего молодого банкира: волосы аккуратно разделены на пробор, костюмы ладно пригнаны. Слушая свидетелей, он ритмично похлопывал правой рукой по столу, сосал леденцы, улыбался репортерам, а порой что–то записывал в блокнот. За его спиной неизменно сидели три судебных исполнителя. После заседания они уводили Ледера в камеру, примыкавшую к залу заседаний.

В ходе суда над Ледером прояснилась вся история Медельинского картеля. За полгода слушаний прокурор Роберт Меркль привел к присяге 115 свидетелей обвинения. Вспомнили и о взятках, которые Ледер давал багамским властям. Один свидетель заявил, что премьер–министр Линден О. Пиндлинг ежемесячно получал от Ледера по 100 тысяч. Суд еще не кончился, а прокуратура под руководством Меркл я уже начала следствие по делу Пиндлинга.