Кокаин - [3]
Так вот она куда бежала! А я-то думал...
Загадочная старуха, которой я помог подняться с земли и отряхнул пальто, зеленоватое, с зеленоватыми, но темнее, пуговицами. Загадочная старуха.
3
По тротуару, заваленному снегом, двигалась навстречу мне кошка, а за нею, быстро-быстро перебирая своими слабыми лапками, семенили ее котята. Маленькие, пушистые к зиме, они трогательно попискивали, проваливаясь в сугробы, и тогда кошка возвращалась и зубами доставала их из снега. Только что это?! Нужно будет обязательно переменить очки, потому что в этих я стал плохо видеть. Дело в том, что никакая это не кошка, а просто крыса, отвратительная, волосатая к зиме канализационная крыса, а семенят за нею рядком ее жирные, ленивые крысята. Это их писк я ошибочно принял за мяуканье котят. Хотя похоже в общих чертах.
Вот крыса подползает к дороге и здесь останавливается. Она в беспокойстве и недоумении, мысленно переживает за своих канализационных крысят и за себя, и это тоже понятно: кому же охота подыхать?
Когда крыса, казалось, готова была повернуть обратно, неожиданно пришла помощь: по лесенке из стеклянной будочки вдруг спустился милиционер. Хмурясь, чтобы скрыть умиление, он вышел на проезжую часть и вытянул свою полосатую палочку, вспыхнувшую подобно елочному фонарику. Крыса, пробуксовав на ледке, выпустила коготки и тяжело перевалилась через бордюр на дорогу. За ней потянулись крысята; все семейство помахивало хвостиками. Оказавшись на той стороне, крыса, подождав всех, прыгнула в урну, свесив оттуда свой мохнатый к зиме хвост. По нему забрались в урну и детишки.
Однако я засмотрелся.
4
Скоро на пути моем встало кафе. Не раздумывая, я взялся за массивную витую ручку и толкнул перед собой дверь. Колокольчик над дверью дружески приветствовал меня китайским словом "дзынь".
Гардеробщиком здесь работал старый, очень худой человек с морщинистым, похожим на сушеный гриб лицом. Он строго глядел на посетителей и ни с кем не разговаривал, сохраняя достоинство. Еще на ходу я снял куртку и протянул ее гардеробщику. Пока тот вешал ее, я стащил с головы шапку (ту шерстяную, связанную женой, что узнал случайный прохожий) и, когда гардеробщик вернулся с номерком, подал шапку ему.
Прошла, образно выражаясь, целая вечность, пока эта скотина отрицательно качала своей козлиной головой.
- Не принимаете, что ли? Но ведь вот, вот же, висят... - показывал я на вешалки, где действительно были шапки, но какие...
Подобно утреннему туману, легким облачкам дыма плыли они в воздухе, какие-то сизые, какие-то темноватые, то ли собольи, то ли и вообще шиншилловые, нежные даже на глаз, почти нематериальные и необыкновенно дорогие...
Ах, почему я не ушел, почему не бежал, подобно вихрю, пока он еще только качал головой?! Где же хваленая интуиция, где знакомое каждой козявке природное чувство самосохранения?! Надо было бежать, лететь, скрываться, не нужно, не нужно было настаивать, ведь какое-то тоскливое, с неприятным металлическим привкусом во рту, чувство близящейся катастрофы уже томило меня, но я оставался на месте.
- Где висят? - спросила эта старая сволочь.
Пальцем - дрожащим - я указал на вешалки.
Хотите, я скажу, что было в его глазах? Презрение, вот что было в его глазах.
- Так это же шапки, - сказал он выразительно и громко. - А у тебя...
Он затруднялся в выборе определения, как затрудняется и сам автор. А уж если затрудняется сам автор - как уж тут не затрудниться какому-то жалкому гардеробщику с тремя классами образования и тяжелым трудовым прошлым, который и газету-то читает с трудом (а по большей части ограничивается заголовками, набранными крупным шрифтом) и считает лишь до тринадцати, да и то по-немецки.
- ... А у тебя комар какой-то.
Так он сказал, прошу обратить на это внимание. И эта необоснованность обвинения - какой же это комар, если это шапка?! - была вдвойне оскорбительна.
- Хе-хе, хи-хи, хо-хо, - льстиво посмеивались за спиной посетители.
- Как так?!
Я был раздавлен и кругом опозорен.
- "Как так, как так", - повторил, глумясь, гардеробщик, скорчив омерзительную харю. - А вот так.
Больше он на меня не смотрел. Я исчез для него, как исчезает... ну вот хотя бы тот же самый комар, если его ловко прихлопнуть ладонью. Только что, буквально секунду назад, летал этаким гоголем, молодцевато растопырив во все стороны крылья, - а тут вдруг совсем исчез. Кто-то подал старику пальто - и он пошел это пальто вешать, а я все стоял, тупо глядя куда-то перед собой; затем, спотыкаясь и натыкаясь, побрел в зал... Не вспомню, что и заказывал, тем более что аппетита не стало. Казалось, все вокруг шепчутся обо мне. На официанток же просто не обращал внимания, а те так и шныряли между столиков, гибкие, как серны, и опытные. Я сжимал в руке нож. Если бы я не сдержал себя в последнее мгновение, я бы бросился в гардероб и убил подонка. Все танцевали. Лишь один старичок, сгорбленный, без ноги и оттого на костыле, неловко скакал от столика к столику и, как великий Некрасов в пору своей бедности, прикрываясь газетой, выедал из тарелок остатки.
Я захохотал.
5
Вот как я хохотал:
Как найти свою Шамбалу?.. Эта книга – роман-размышление о смысле жизни и пособие для тех, кто хочет обрести внутри себя мир добра и любви. В историю швейцарского бизнесмена Штефана, приехавшего в Россию, гармонично вплетается повествование о деде Штефана, Георге, который в свое время покинул Германию и нашел новую родину на Алтае. В жизни героев романа происходят пугающие события, которые в то же время вынуждают их посмотреть на окружающий мир по-новому и переосмыслить библейскую мудрость-притчу о «тесных и широких вратах».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.