Когтистый Санта - [10]

Девушка хотела продолжать так долго, как получилось бы, но Алек вдруг резко дернул ее на себя и развел коленом бедра. Он был немногословным, тихим, но, ох, его руки дрожали.

— Может, стоило сначала купить мне ужин? Кроме того, я снова-аааАААА! — Он ввел себя сразу, полностью войдя одним грубым толчком. Она была скользкой и более чем готовой для него, но такое начало немного тревожило, даже… э, все равно.

Он начал двигаться в ней.

Она извивалась под ним от ощущений, ее глаза посмотрели на его голову… ах, Иисусе, этого было почти слишком много! Почти.

— Aлек.

Его бедра двигались напротив нее, глаза были плотно закрыты; рот сжат в узкую линию.

— Aлек.

— Прости, — пробормотал он, — Прости. Подожди. Будет… приятно. Через минуту.

— Aлек.

— Я не могу… остановиться. Пока что. П-прости. Мне так жаль. — Его руки легли ей на плечи, сжимая, удерживая на месте для себя. Он двигался между ее ног: в нее, из нее. Погружаясь, толкая, заполняя.

— Aлек. Если сделаешь это немного быстрей, я смогу снова кончить.

Это привлекло внимание; его глаза широко распахнулись. А затем он улыбнулся с чисто мужским самодовольством. И угодил. Она услышала, как спинка кровати начала ударяться о стену. Она извивалась некоторое время, пока он не отпустил ее плечи, потом обернул ее руки и ноги вокруг себя. И начал двигаться в собственном темпе. В этом похотливом, стремительном ритме их животы шлепались друг о друга.

Глаза Алека закатились.

— Ах, Господи! — Он нашел ее рот и жестко поцеловал, покусывая рот, губы. Затем резко притянул к себе, словно зная, что приближается к той черте, которую не готов пересечь без нее… абсурдно, учитывая то, чем они занимаются. Его голова упала, и девушка могла почувствовать лицо, вжимающееся в изгиб между шеей и плечом. Появилась острая боль, когда он укусил ее.

«Он пометил меня», — подумала Жизель. Она услышала резкий треск, когда мужчина разорвал простыни. «Он делает меня своей собственностью».

Эта мысль — такая сложная, такая странная, но совершенно удивительная — закружила ее в оргазме.

Он напрягся, когда Жизель закричала; его захват на секунду усилился до боли, а затем ослабел.

— Сделай так снова, — порычал он в её ухо, потом прикусил мочку.

— Я… не могу, — простонала она, задыхаясь. Но мужчина был занят тем, что продолжал трахать длинными, быстрыми толчками.

— Да.

— Можешь! — Толчок, толчок, толчок, а ее шея горела там, где он укусил ее. Словно читая мысли, Алек склонился и лизнул укус, потом поцеловал ее рот.

— Мне нужно почувствовать, как твоя приятная маленькая пещерка вновь сжимается вокруг меня, — сказал он ей в рот. — Я настаиваю.

— Не делай этого, пожалуйста… я больше не могу, пожалуйста, Aлек… — Ох, но тело ее предало, девушка выгнулась, чтобы лучше встретить его движение, и почувствовала такое уже знакомое напряжение между бедрами, чувство, которое сообщило, что она сделает это снова. — Aлек, пожалуйста, перестань, Пожалуйста, я не могу. Остановись! Оста…

Ощущение, похожее на парение, прошло через Жизель, разрывая, и все, что она испытала ранее, оказалось легкой щекоткой по сравнению с новым чувством; это было самое лучшее, что когда-либо случалось с ней. Она почувствовала, как он замер над нею, и, о, Христос, не остановился, а продолжил толкаться. Алек обхватил ее колени и раздвинул, раскрывая, делая для себя еще шире. Девушка закричала от наслаждения и отчаяния: это убьет ее. Если это смерть, то самая лучшая.

— Ещё, — прошептал он ей на ушко.

— … не могу.

— Можешь. Будешь.

Она погладила его по заднице, ощущая, нащупывая… затем протолкнула свой палец в него, прямо в попку, настолько, насколько смогла. В то же самое время Жизель сжалась вокруг него (спасибо упражнениям кегеля[15]) и была удовлетворена, услышав его хриплый крик. Алек начал пульсировать, и, запрокинув голову, заревел в потолок. Еще один УДАР напоследок и мужчина затих.

Жизель всхлипывала, но он успокоил ее нежными прикосновениями и короткими поцелуями.

— Шшш, милая, ты в порядке. Просто я не подумал. Шшшш.

— Что это… что…

— Тише. А теперь постарайся помолчать. Переведи дыхание.

Когда дрожь от последнего, но самого колоссального взрыва померкла, девушка пришла к выводу, что, оказывается, еще дышит. И хочет повторения. Она — книжный червь, у которого тело проклятой шлюхи.

— Это было… ммм… невероятно. Лишающим рассудка.

Жизель лепетала, как какая-то пьяная чирлидерша после пятой кружки пива.

Еще одна попытка:

— Невероятно. Изумительно. Уверена, ты слышишь подобное каждый раз, но это было лучшее, чем что-либо. То есть не для меня. Я имею в виду занятие любовью.

Алек поцеловал ее лоб, рот, щеки.

— Для меня тоже. Ничего не слышал все это время. Я не был с женщиной около года.

Жизель чуть не свалилась с кровати.

— Что? Почему? Ты — я имею в виду твой «полный боезапас» — то, что ты можешь вытворять в спальне… какого черта ждал? Может, проиграл пари?

— Нет. Какого, — сказал Алек, — какого черта я ждал. Ну и вопрос. — Он нагнулся и потерся носом о впадинку между грудями. — Боже, я мог бы потеряться в тебе. Не задумываясь. Это значит, что мне придется тебя убить или жениться.

— Ха-ха. Куда шестом не достанешь, туда носом не тянись. — Девушка чувствовала на бедре горячий, возбужденный член. — Иисусе! Ты снова твердый!