– Сложно спорить, – ввернул Артюхов. – Помню, даже такой далёкий от научного познания человек, как наш славный Фитисов, изводил себя мыслями о пирамидах. Признаться, подобные мысли мне и самому иногда приходят в голову…
– Вот и наши гипотетические жители грядущего непременно станут гадать, что да как. Возьмут в руки логарифмические линейки, арифмометры, всё подсчитают, а на выходе получат тот вопрос, который ты задал мне в начале нашей беседы: ради чего? И тогда они начнут копать. Смею надеяться, люди будущего окажутся мудрее нас, и древние знания послужат не во зло. В общем, ты не хоронишь тайну, Миша, ты её консервируешь.
Михаил Александрович немного постоял, покачиваясь с носков на пятки, как бы переваривая услышанное, затем встрепенулся:
– Слушай, совсем забыл! Тот американский шпион, Толстой, куда вы его потом дели? Неужели – того?!...
– Ну что ты, – засмеялся Герман. – Толстого через полгода передали американцам.
– Но он же всё видел, всё знает!
– После того, как с ним поработал товарищ Вольф, наш американский друг совершенно позабыл свои подземные приключения. Хозяевам он смог рассказать лишь то, что в России пил водку. Много водки!
Далеко в степи родился звук – ружейный выстрел.
– Похоже, твоя дражайшая половина увлеклась охотой, – ухмыльнулся Артюхов.
– Не может быть! – Герман выколотил трубку об ладонь и поспешил в городок археологов так быстро, что Артюхов еле поспевал следом.
Их ожидали весьма расстроенная Ева и не менее расстроенный, с уныло повисшим носом, Иван-Абрам.
– Представляете, на секунду отошёл – нарвать букетик цветов, и вдруг «ба-бах!», – Слюсар показал ружьё. Оно было совершенно испорчено: приклад расколот, а стволы выглядели так, словно по ним кто-то долбил тяжёлым камнем. – Счастье ещё, Ева Конрадовна не пострадала!
– Оно само выстрелило! – Ева подняла на мужа совершенно невинные глаза. – Из-за этого я испугалась и выронила ружьё. А оно упало вниз, как это по-русски, в ов-раг. И сломалось…
Позже, оставшись наедине с семьёй, Герман спросил:
– Что это на тебя нашло, Ева? Ведь ты всегда ненавидела охоту.
– Охоту и охотников! – подтвердила красавица. – А этот бородатый убийца несчастных бай-ба-ков оказался настолько глуп, что вначале показал, где он расставил ловушки – шты-ри, так он их назвал, а потом отдал мне ружьё и ушёл за цветами.
– В душистую прерию?! – подмигнул Герман.
– Да! – подтвердила Ева. – Ночью я тоже пойду в прерию. Хочу разобраться с ловушками.
– Я с тобой, мама! – твёрдо заявила Елена и вопросительно посмотрела на отца. – А ты пойдёшь?
– Куда деваться, – развёл руками Герман. – Ведь мы же – семья!
