Когда журналисты были свободны - [7]
– Ты пойми, у тебя голос! – объяснял Эдик. – Как раз такой, какой нужен для радио: бархатный баритон. Давай попробуем записать несколько новостей. Получится – я буду рад, а то замучился уже все сам.
Эдик на радио не был разве что директором: ему приходилось выполнять обязанности и звукооператора, и режиссера, и журналиста.
– Да я и не отказываюсь. – Улыбнувшись ему, я начитал по бумажке традиционный новостной официоз.
– Отлично! – вынес вердикт Эдик, прослушав запись. – Берем!
Когда я рассказываю о том, что с 19 лет начал работать диктором, все почему-то начинают думать, что я с детства мечтал о радио и телевидении и прикладывал все усилия, чтобы осуществить мечту.
Вообще не мечтал. Сказать по правде, я не мог мечтать о телевидении просто потому, что во времена моего детства и юности в Самарканде его практически не было. Несмотря на то что родиной советского телевидения считается именно Ташкент (в этом городе 26 июля 1929 года группа ученых продемонстрировала на экспериментальной телевизионной установке движущийся по улице трамвай, и именно этот день принято считать датой рождения ТВ), телецентр в столице Узбекистана построили только в 1956 году. До Самарканда сигнал дошел еще позднее.
Поначалу передачи показывали по паре часов в день, причем трансляция была низкого качества. Но главное – у нас просто не было телевизоров. Помню, кто-то из соседей накопил денег и купил первый телевизионный приемник – КВН-49. Это был маленький телевизор весом 29 кг с экранчиком едва ли больше современного смартфона. Прямо перед экраном устанавливали линзу. Наполняли ее дистиллированной водой или глицерином – и изображение увеличивалось.
Смотреть диковинку сбежались все дети. Я прибежал одним из последних – и поразился, как много в прихожей детской обуви. Наши тапочки и сандалии стояли ровными рядами, и, казалось, ряды эти тянулись до противоположной стены квартиры.
Память начисто стерла первую передачу, которую мы смотрели. А вот бескрайние ряды детских сандалий помню до сих пор.
Словом, телевидением я не болел. Все время, пока жил в Самарканде, телевизор воспринимался как дорогая игрушка, и не более того.
А вот самаркандское радио – оно действительно было для нас источником информации. Радиоточки стояли в каждом доме, звук зачастую не выключали – слушали всё: новости, литературные постановки, музыку, спортивные репортажи.
Но и стать радиожурналистом я никогда не мечтал. Однако судьба в лице Эдика Соколовского распорядилась так, что уже через пару месяцев мой голос знал весь Самарканд. Новости приходили к нам с телетайпной ленты УзТА – Узбекского телеграфного агентства. Мы отрывали их, мчались в студию, читали. Практически все передачи шли в прямом эфире – записывать звук на магнитофон считалось непозволительной роскошью. В записи мы давали разве что литературно-драматические передачи.
Поднаторев в чтении новостей, я перешел и на радиопостановки (пригодился опыт игры в драмтеатре). Помню, как мы изображали пение птиц, а шум моря имитировали тряпкой, которую полоскали в ведре с водой. Корреспондентом тоже довелось поработать: с большим катушечным магнитофоном с бобинами я отправлялся «на выезд» – брать интервью у интересных людей.
Родители мною гордились, девчонки влюблялись – не в меня, а в мой голос. Фразу «Говорит Самарканд, слушайте последние известия» знали все. На радио даже приходили письма с признаниями в любви.
А вот вузовские преподаватели относились ко мне так, словно я в свои 19 лет был не звездой радиоэфира, а обычным студентом. Очень правильно они относились. И дело было даже не в их педагогическом таланте (хотя и это, несомненно, играло свою роль). Дело было в том, что они сами являлись звездами.
Деканом нашего факультета был известный ученый Василий Ларцев. Литературу преподавал профессор Благонравов – он писал диссертацию по стихам Андрея Вознесенского (и читал его стихи нам – прямо на лекциях). Более того – он встречался с Вознесенским, тот дарил ему свои книги. Благонравов потом рассказывал: в одном из стихотворений вместо предполагавшегося по логике и рифме слова «дох…я» стояло целомудренное многоточие. И Андрей Андреевич своей рукой на месте точек вписал то, чем стихотворение и должно было заканчиваться.
Языковедение, языкознание, русскую и зарубежную литературу читали братья Магазанники. Большую часть своей жизни они проработали в ленинградском вузе, но затем на волне антисемитизма были отправлены в Самарканд. И у нас, узбекских студентов, вдруг появилась ленинградская школа языкознания: как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Однажды в Самарканд приехал писатель. Мы его считали великим, а кроме того, он был диссидентом – это понятие только появлялось тогда, говорили об этом шепотом.
Тайная встреча с ним проходила в набитой до отказа однокомнатной квартире-«хрущевке». И вот когда вечер был в разгаре, а все уже в хорошем подпитии, писатель захотел в туалет, но там обосновалась целующаяся парочка. И тогда он, не раздумывая, вышел на балкон и отлил с высоты пятого этажа.
– Вот она, свобода, – восхищенно сказал кто-то.
Книга посвящена жизни и творчеству гениального русского композитора П. И. Чайковского, творческая биография которого рассматривается в контексте сложной и многообразной картины культурной и музыкальной жизни не только России, но Западной Европы и Америки. Прослеживается путь эволюции творчества П. И. Чайковского, в связи с чем подробно рассматриваются и анализируются его произведения. За три десятилетия композитором было создано десять онер и три балета, семь симфоний и пять инструментальных концертов, сюиты, увертюры, фантазии, ансамбли и хоровые произведения, свыше ста фортепианных произведений, более ста романсов. Для широких кругов читателей.
Интерес к личной жизни и к «императорскому служению» Николая II не затухает уже почти 100 лет. Кем же он был в действительности? Святым или кровавым? Чем была вызвана гибель империи? Естественной сменой экономических формаций, согласно теории марксизма? Происками нигилистов, социалистов и анархистов? Многолетней деструктивной деятельностью десятков масонских лож? Судьба монарха неразрывно связана и с военно-политическим, и экономическим состоянием империи. Была ли Россия лапотной и убогой или, наоборот, экономически развитым государством, способным в ближайшие годы стать самой мошной державой мира? Об этом и многом другом читатель узнает из книги историка А. Б. Широкорада «Николай II».
Данная книга повествует о кинорежиссере, писателе и сценаристе А. П. Довженко.
Имя гениального русского ученого-кристаллографа, геометра, минералога, петрографа Евграфа Степановича Федорова (1853–1919) пользуется всемирным признанием. Академик В. И. Вернадский ставил Е. С. Федорова в один ряд с Д. И. Менделеевым и И. П. Павловым. Перед вами биография этого замечательного ученого.
Имя князя Дмитрия Ивановича Шаховского (1861–1939) было широко известно в общественных кругах России рубежа XIX–XX веков. Потомок Рюриковичей, сын боевого гвардейского генерала, внук декабриста, он являлся видным деятелем земского самоуправления, одним из создателей и лидером кадетской партии, депутатом и секретарем Первой Государственной думы, министром Временного правительства, а в годы гражданской войны — активным участником борьбы с большевиками. Д. И. Шаховской — духовный вдохновитель Братства «Приютино», в которое входили замечательные представители русской либеральной интеллигенции — В. И. Вернадский, Ф.
Из яркой плеяды рабочих-революционеров, руководителей ивановского большевистского подполья, вышло немало выдающихся деятелей Коммунистической партии и Советского государства. Среди них выделяется талантливый организатор масс, партийный пропагандист и публицист Павел Петрович Постышев. Жизненному пути и партийной деятельности его посвящена эта книга. Материал для нее щедро представила сама жизнь. Я наблюдал деятельность П. П. Постышева в Харькове и Киеве, имел возможность беседовать с ним. Личные наблюдения, мои записи прошлых лет, воспоминания современников, а также документы архивов Харькова, Киева, Иванова, Хабаровска, Иркутска воссоздавали облик человека неиссякаемой энергии, стойкого ленинца, призвание которого нести радость людям. Для передачи событий и настроений периода первых двух пятилеток я избрал форму дневника современника.
Более полувека в искусстве, четверть века — в политике. Режиссер, сценарист, актер, депутат, доверенное лицо Владимира Путина и глава его предвыборного штаба в 2012 году. А еще Станислав Говорухин — художник (самая знаменитая его картина — та самая черная кошка из фильма «Место встречи изменить нельзя») и философ.В этой книге воспоминания Станислава Говорухина о себе и дорогих ему людях соседствуют с его размышлениями о жизни и кино, жанровыми сценками, даже притчами и частушками. Портреты Владимира Высоцкого и Николая Крючкова, Сергея Бондарчука, Вишневской и Ростроповича — рядом с зарисовками малоизвестных и вовсе безымянных героев.
Андрей Грачев был помощником и пресс-секретарем последнего руководителя Советского Союза Михаила Горбачева. Именно он 25 декабря 1991 года объявил международной прессе и ошеломленному миру о кончине СССР. В этой книге воспоминаний и размышлений автор возвращается к уникальному моменту, который был одновременно и финалом невиданного исторического эксперимента, связанного с революцией 1917 года, и началом нового этапа жизни Российского государства. Почему Михаил Горбачев не использовал военные и силовые рычаги для сохранения своей власти? Виноват ли Борис Ельцин в том, что Крым остался частью Украины, а не вошел в состав Российской Федерации уже в 1991 году? На эти и другие вопросы отвечает и делится секретами большой политики один из тех, кто входил в ближайшее окружение Президента Советского Союза до последних минут существования этого государства. Прошло три десятилетия — своей книгой-некрологом Андрей Серафимович Грачев окончательно провожает СССР в историю и предлагает взглянуть в будущее.
Бывший начальник Службы безопасности Президента и автор литературных бестселлеров – о сегодняшних подвигах «героев нашего времени». Вы встретите как новые, так и давно знакомые лица из ельцинской «семьи» и круга ее приближенных. Найдете замечательные сатирические портреты, на которых легко узнаете изображенных по характерным чертам и скандальным делам. Коснетесь круга «неприкосновенных», придавших коррупции государственный масштаб. Познакомитесь с ворами и воришками всех калибров на государственной службе, делающих общее дело. Книга – награда и наслаждение для тех, кто до сих пор жалел, что «нет на них нового Салтыкова-Щедрина».