Когда журналисты были свободны - [26]

А потом ее закрыл Егор Кузьмич Лигачев.

Второй человек в партии решил прийти к нам в молодежную редакцию, поговорить о жизни. Мы, конечно, готовились.

– Давайте чаем его встретим! – предложил кто-то из наших.

Тут же побежали на 10-й этаж: в буфете работала знаменитая Римма – ее пирожки обожало все «Останкино». Заказали у нее пирожков («Римма, постарайся, к нам важный гость придет – пусть сам попробует, как ты вкусно готовишь!»), вскипятили чаю.

Егор Кузьмич пришел не один – с телохранителями.

Сел за общий стол (пирожки, чай, аромат – кажется, собственный локоть съешь).

– Егор Кузьмич, чаю налить вам? – спросил я его.

– Хорошо, – кивнул Лигачев.

В этот момент один из его телохранителей достал из кармана фляжку. Открутил крышку. И налил в пустую чашку Лигачева… наверное, чай. Может быть, кофе. Да хоть виски!

Он боялся, что мы его отравим.

Второй человек в партии опасался, что сотрудники молодежной редакции Центрального ТВ могут его отравить!

Лигачев не прикоснулся к пирожкам Риммы.

А мне стало мерзко находиться рядом с ним в одном помещении.

– Знаете, Эдуард Михайлович, вот в вашей передаче – это же не комсомольцы выступают? – начальственно-отеческим тоном, каким разговаривали с «челядью» все члены Политбюро, произнес он. – Скажите, это ведь у вас артисты?

– Какие артисты, вы что? – Я был возмущен.

– Нет, Эдуард Михайлович, не отпирайтесь, – добродушно усмехнулся он. – Мы знаем, какие у нас комсомольцы. Наша молодежь не такая. – Нелепая манера партийных бонз говорить о себе «мы» едва не вывела меня из себя. – Вот этот парень с ленточкой на голове – ну какой он комсомолец? Видно же, что артист.

Парнем с ленточкой был семнадцатилетний Сергей Брилев – тот самый, что потом стал кандидатом исторических наук и заместителем генерального директора телеканала «Россия».

Но это – потом.

А тогда, в 1988 году, Лигачев распорядился закрыть программу «12 этаж». Он ведь искренне верил, что «наша молодежь – не такая». Партийная верхушка к концу 80-х годов настолько оторвалась от реальности, что крах СССР был лишь вопросом времени, а не вероятности.

Глава восьмая «Взгляд»

Ходили, конечно, слухи, что программу придумал «прораб перестройки» Александр Николаевич Яковлев. Что это ему принадлежит идея выпускать телепередачу, которая притянет к себе все внимание молодежи (и желательно – еще и людей постарше) и отвлечет ее от Би-би-си и прочей антисоветчины.

Но «Взгляд» не отвлекал.

Он привлекал – и молодых, и их родителей, и бабушек-дедушек. И главное – он привлекал внимание к тому, что официальной власти хотелось бы скрыть.

Нет, идея «Взгляда» не принадлежала Яковлеву. Возможно, она витала в воздухе. Может быть, Яковлев где-то высказывался о том, что молодежи нужна своя современная телепередача.

Но «Взгляд» – в том виде, в каком он вышел в эфир (и стал не просто передачей, а явлением), – детище в первую очередь Анатолия Малкина и Киры Прошутинской. Это они придумали «кухню», они предложили ведущим одеваться не в официальные пиджаки и галстуки, а в совершенно обыкновенную одежду – поношенные свитерочки и джинсы, и это они предложили, чтобы ведущих было четверо.

Кухня была символом свободомыслия – в советские годы на ней велись все «серьезные разговоры по душам». И Малкин с Прошутинской это тонко обыграли.

А настоящим отцом «Взгляда» стал, конечно, Анатолий Лысенко. Он растил и пестовал и ведущих, и саму передачу.

Когда не было еще никакого «Взгляда», а образовалась лишь идея, мы спорили до хрипоты – о чем он должен быть.

– Про кошку с четырьмя ушами! – убеждали меня.

Было у нас такое устойчивое выражение – «кошка с четырьмя ушами». Означало легкий, увлекательный рассказ о чем-то необычном, но необязательном. Родилась кошка с четырьмя ушами – ух ты! Держит молодой парень лошадь на балконе городской квартиры – ух ты!

Но я чувствовал: нельзя нам ограничиваться одной лишь кошкой (хотя и без кошки – ну куда? И про кошку нужно!).

– Эта передача должна быть политической, – убеждал я творческую группу. – Точнее, не только политической, она должна стать передачей про жизнь. Если уж мы берем формат кухни, то странно обсуждать на ней только «кошек». Да, на кухнях смеются, шутят, говорят о ерунде и забавных случаях, но ведь не только для этого мы собираемся вместе. Нам важно поговорить и о том, что болит, о проблемах, с которыми сталкиваемся, о сложностях и препятствиях, которые возникают на пути. Нам зритель не поверит, если на кухне мы будем только о «кошках»…

Мне удалось убедить коллег. «Взгляд» стал передачей о том, что волнует страну в эту пятницу. И в следующую пятницу. И в послеследующую. Нам нужно было уловить нерв.

Хотя «взглядовцы» сняли сюжет о лошади на балконе – и он оказался одним из самых удачных за всю историю передачи. Речь в нем шла о молодом парне по имени Петр, еще совсем мальчишке.

– Да этого коня хотели в совхозе отправить на бойню, – говорил парень с лицом ангела. – А мы выкупили его по цене мяса. Лечили долго, он болел. Вот, вылечили. Вышли с конем на улицу, на нас жалуются: «Он нам сейчас тут всю траву потопчет!» А машины у них на траве стоят – им не жалко…