Когда журналисты были свободны - [13]

– Эдик, – Ира поймала меня за локоть в коридоре ЦК, – пойдем в кабинет, надо поговорить.

– Да давай тут. – Я куда-то спешил, на счету была каждая минута.

– Нет, Эдик, это серьезно, пойдем.

Я знал: у Иры из-за ее «молодежки» непростой период. Ее телевизионщики «довыступались»: руководство ЦК партии приняло решение уволить заместителя главного редактора молодежной редакции Маргариту Эскину. В партии сочли, что корень вольнодумства – это Маргарита Александровна, и решили избавить от нее редакцию.

Вообще, журналисты «молодежки» работали в практически идеальных условиях. С одной стороны их прикрывала Ира Червакова, с другой – главный редактор Валерий Александрович Иванов, которого руководитель Центрального телевидения Энвер Назимович Мамедов называл главным редактором с глазами кормящей матери. В больших голубых глазах Иванова и правда светилось столько любви к своим сотрудникам, что становилось понятно: «молодежка» под надежным прикрытием.

Но Эскину уволили. Редакция гудела, как разворошенный улей. От волны гнева спасало лишь одно: по «молодежке» прошел слух, что на место Маргариты Александровны поставят Ирочку Червакову. Свою! Родную Ирочку!

– Эдик, я не пойду работать в редакцию. – Ира закрыла дверь кабинета, но по-прежнему держала ручку, словно была готова тут же убежать.

Вот это поворот. Я мгновенно забыл все срочные дела.

– Почему, Ира?

– Не пойду. Более того – я и в ЦК ВЛКСМ оставаться не буду. Я окончательно разочаровалась во всем… во всем… – Ира обвела взглядом кабинет: – Во всем этом. Я уезжаю из Москвы.

– Уезжаешь?!

– Да. Поеду в Лесосибирск, это Красноярский край. Я уже приняла предложение – буду работать там заместителем директора дома-интерната.

И вот тут я забыл не только срочные, но и вообще все свои дела.

– Ира, ты что?! Ну хорошо, ты разочаровалась в ЦК, но зачем уезжать из Москвы? Почему ты не хочешь на телевидение? Что случилось?

Главное потрясение ждало меня впереди.

– А на должность заместителя главного редактора я порекомендовала тебя.

Глава четвертая Центральное ТВ

Валерий Александрович Иванов, главный редактор молодежной редакции Центрального ТВ, высокий, худой, смотрел на меня теми самыми «глазами кормящей матери». Впрочем, никакой любви в мою сторону эти глаза не излучали. Скорее, я читал в них тревогу за будущее молодежной редакции. Словно бегущая строка: «Если я ошибусь с выбором, от этого пострадают все».

Иванов должен был принять решение – брать меня на должность своего зама или нет. Он понимал: я совершенно не готов к тому, чтобы стать полноценным заместителем. Тем более – заменить собой Маргариту Эскину. Я никогда не работал на телевидении, я понятия не имел, как оно создается.

Но, с другой стороны – и это тоже читалось в его глазах, – если Иванов не возьмет меня, должность зама пустовать не будет. Вряд ли Иванову разрешат выбрать заместителя «из своих». Скорее, пришлют «из системы» – какого-нибудь румяного комсомольского парня или обесцвеченную пергидролем партийную тетку. Или того хуже – системного «держиморду». И возьмется этот парень, тетка или держиморда наводить привычные ему порядки. Что станет с редакцией?

«А этот хотя бы безобидный», – эта мысль мелькнула во взгляде Валерия Александровича так ярко, что мне показалось, он высказал ее вслух.

– Хорошо, Эдуард Михайлович, – Иванов протянул мне руку. – Я одобряю решение назначить вас на должность заместителя.

Следующим этапом было собеседование у Мамедова.

Портрет человека. Энвер Мамедов

Сейчас, когда я пишу эти строки, Энверу Назимовичу 96 лет. Совсем недавно я поздравил его с днем рождения, мы говорили с ним о прошлом и будущем телевидения… Если бы мне, двадцатипятилетнему, кто-нибудь сказал, что я буду спокойно разговаривать с Мамедовым, я бы подумал, что тот человек странно шутит. Мамедова уважали почти как небожителя.

Во время Великой Отечественной войны Мамедов был разведчиком и военным переводчиком. В совершенстве владел английским, немецким, итальянским, французским языками. Он участвовал в Нюрнбергском процессе – сопровождал на нем генерала Паулюса.

Энциклопедически образованный человек, эрудит. В 70-е годы он был первым заместителем председателя Гостелерадио СССР – руководителем Центрального ТВ.

И он все-таки был небожителем. Высокий и красивый той самой мужской красотой, от которой млели все женщины, во время летучек в большом зале он любил ходить по периметру и поправлять пальцем стрелки на часах – невзначай. Другим людям, чтобы дотянуться до этих часов, приходилось вставать на стул.

Он умел делать несколько дел одновременно: однажды мы пришли к Мамедову в кабинет вместе с Владимиром Ворошиловым. Мамедов при нас начал отсматривать выпуск программы «Что? Где? Когда?».

Вернее, Мамедов включил запись – а сам в это время разговаривал по телефону, читал газету и делал какие-то пометки в своем блокноте. Ворошилов ерзал на стуле – его бесило пренебрежение Мамедова к программе.

Выпуск закончился.

– Хорошая передача, – сказал Мамедов. – На пятнадцатой минуте – посмотрите там – будет неуважительная реплика про Пржевальского. Уберите ее, пожалуйста.

Он действительно делал несколько дел одновременно… и каждое из этих дел – качественно.