Когда же я начну быть скромной?.. - [10]
* * *
В принципе, мне нравятся жизненные позиции жены. Они значительно облегчают жизнь. Но не все, в том числе и я, могут придерживаться их постоянно. Кому-то мешает воспитание (да как можно!), другим — осторожность (кабы чего не вышло), третьим житейская инерция (я всегда думал по-другому, выходит я дурак?), ну и так далее…
Иринка не боялась ни осуждения, ни пересудов, ни негативных оценок. Она знала себе цену видимо ещё с момента своего рождения. Поэтому делала только то, что было ей удобно.
В седьмом классе она отказалась вступать в комсомол, понимая, что вся общественная работа в классе ляжет на её плечи.
— А у меня была пора загула! Я хотела много свободного времени! — объясняла она мне, комсомольцу с десятилетним стажем.
— И тебя не выгнали из школы?! — ужасался я.
— У меня хватило ума сформулировать адекватную причину, — просто отвечала моя жена-анархистка.
— Какая отмазка может здесь помочь? — недоумевал я.
— «Я недостаточно зрелая для такого судьбоносного решения» — чем плохо? — наивно поинтересовалась Ирина.
— Офигеть! — только и мог произнести я.
Ей было удобно хорошо учиться и не конфликтовать с учителями, поэтому она была на хорошем счету. Видимо ещё и это спасло её от «комсомольского остракизма». Она хотела поступать на юридический, поэтому в девятом классе ей стало удобно вступить в «этот комсомол», тем более что к тому времени практически все одноклассники уже были в рядах коммунистической молодёжи и разобрали важные и неважные должностные портфели.
Получив корочки, в которых было записано, что она является членом ВЛКСМ, Ирина ни на йоту не изменила своей жизни — легко осваивала математику, продолжала не понимать физику, иногда учила историю. В свободное от школы время занималась, чем хотела: читала детективы, математическую и юридическую литературу, писала наивные стихи, дозировано вела личную жизнь.
В педагогическом вузе ей было удобно сдавать экзамены на «отлично», усилий она к этому прилагала минимальные, только к гуманитарным предметам. Математику она щёлкала как белка семечки. В результате она получила красный диплом и осталась в городе, а не поехала отрабатывать в деревню. А после первого рабочего года она решила, что ей нужен ребёнок («хватит гулять, уже 22!»).
И она поехала в детский летний лагерь старшей пионервожатой.
* * *
Она любила Диму. Но своей особой «удобной» любовью. Знаете сказку о мачехе на новый лад? Свою дочку она заставляла с утра пораньше за хозяйством смотреть, а падчерица у неё весь день на перине валялась. Конец сказки предугадать не трудно.
Вот так же и Ирина с Димой. Она не сюсюкала и не жалела, если «сам виноват», не защищала, если он сам мог разрулить проблему. Но десятым чувством ощущая его ситуативную беспомощность, принимала удар на себя: становилась деспотичной тиранкой.
— Я сказала не пойдёшь.
— Почему, мама?
— Потому что, — никаких других аргументов она не признавала.
— Я сказала нельзя (не трогай, не бери, не пей, не ешь, не куплю, не дам и далее по списку).
— Почему?
— Потому что.
Справедливость ради, надо сказать, что подобные диалоги возникали редко. Иногда он пытался протестовать (у него ничего не получалось), иногда облегчённо вздыхал (против мамы не попрёшь, с меня взятки гладки), а потом стал сам задумываться, а действительно почему?!
Она любила сына «на потом». У меня этого «потом» не было, и я любил его сейчас, потакая и балуя. Не смотря на противоречия в педагогических взглядах Димка рос не вредным. Иринины косметика и рабочие бумаги были, что называется в свободном доступе. И ни разу не было случая, чтобы сын что-нибудь испортил. Он как-то понимал — тут его книжки-игрушки, а это — мамино.
Когда Дмитрий будет постарше и меня уже не будет с ними, Ирина изменит тактику стратегического общения с тирании на разумную демократию, приучая моего сына брать ответственность на себя.
* * *
Рожать Иринка не боялась. Как всегда она была во всём уверена. Уверена, что родится сын (хотя все пророчили нам девочку) и называла точную дату рождения.
Только один момент тревожил мою жену.
— Слушай, а вдруг там детей перепутают и мне чужого принесут. Новорождённые все похожи, как я их отличу? — время от времени задумывалась Ирина.
Проблема была решена Ириной легко. Она родила мальчика похожего на меня. То есть абсолютно! Те же горизонтальные складочки на лбу, такой же нос, форма губ и глаз. Димка родился без волос, но к году у него была кудрявая шевелюра, как у меня.
— От меня только форма и посадка ушей! — сокрушалась Ирина.
— Ну, хоть за это дразнить не будут, — успокаивал я.
По мере роста и взросления у Димки будет моя походка, мои жесты, даже мои шутки, которые он просто не мог слышать! Мы были одинаковыми! Кроме ушей.
И надеюсь, кроме судьбы…
* * *
— Как ты мог её уговорить?! — изумлялась моя будущая тёща за месяц до бракосочетания.
— Да я и не уговаривал! — пожимал я плечами.
— Но она не собиралась замуж, у нас в доме по этому поводу даже скандал был!
Скандал, как я позже узнал, разгорелся опять же из-за стремления Ирины к удобству. Ей было удобно говорить то, что она думает, если это не влекло дальнейших жизненных катаклизмов и не думать о том, что по этому поводу думают другие.
Сборник стихов, которые были написаны в замечательный период — первую половину жизни (примерно с восемнадцати лет до пятидесяти). Здесь опубликованы и наивные произведения, и те мысли, которые, как правило, приходят к человеку уже в мудром возрасте.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.