Когда зацветет сакура… - [6]

– Есть такое дело… Ну а что? Хватит ей уже в казенной робе-то ходить – женщина ведь, – улыбнулся капитан. – Спит и видит себя в платье.

– Понимаю ее, – снова кивнул полковник. – Такая красавица и все в сапогах… Понимаю…

Они помолчали. Покончив с кашей и попив чаю, Алексей попросил разрешения закурить.

– А у тебя что за табачок? – спросил его Дудин.

– Да барахло какое-то… Японские, что ли… В лавке у корейца купил, – он показал пачку с иероглифами. – Хотите попробовать?

Дудин замотал головой.

– Упаси Боже… У меня наш «Беломор». На-ка, возьми пачку… Да не отказывайся – у меня еще есть, – сказал Дудин.

Капитану такой подарок по душе – ведь это его любимые папиросы.

– Товарищ полковник! Я готов слушать… – насладившись родным табачком, произнес Жаков и даже попытался встать, однако начальник жестом остановил его.

– Ты сиди… – он посмотрел на часы. – Сейчас подойдут люди – тогда и начнем разговор.

Не успел он это сказать, как дверь в его кабинет распахнулась, и на пороге появился этакий богатырь, затянутый в полевую офицерскую форму. Жора… Бортник! «Откуда?» – удивился Алексей. Ведь они с ним с самого Харбина не виделись. Тот обслуживал сорок пятый танковый полк, тогда как Жаков был уполномоченным контрразведки корпуса в тридцать пятой гвардейской танковой бригаде. Они плотно дружили, и Дудин об этом знал.

– Давайте, обнимитесь, что ли, друзья-товарищи… – улыбнулся полковник, заметив, как заблестели глаза у капитанов.

Они бросились друг другу навстречу, обнялись.

– Ну, как ты?

– С четвертинки на половинку… Хреново, говорю, но не до конца.

– А ты как?

– Ну, хватит, хватит… У вас еще будет время наговориться, – усладив свою душу чужой человеческой радостью, произнес наконец Дудин. – Присядьте. Сейчас придет один товарищ – и мы начнем.

Глава вторая

1

Тем человеком, о котором обмолвился полковник, оказался некто в штатском, которого Дудин называл товарищем Козыревым. На вид ему было лет пятьдесят. У него была довольно упитанная холеная физиономия, лысый череп и круглые очки в золотой оправе, отчего он сильно смахивал на портретного Берию. Вел он себя важно, даже, можно сказать, несколько нагловато, будто бы перед ним были не прошедшие фронт люди, а какие-то сермяги. «Видно, важная птица», – решил Алексей.

При Козыреве был моложавый переводчик с корейского в звании майора. Лицо азиатское, однако звали его Артемом Ивановичем. И только фамилия его – Цой – говорила о его корейских корнях. Позже Жаков узнал, что родина этого человека – Приморский край, откуда в середине тридцатых почти всю корейскую диаспору выселили в Среднюю Азию, где Артем Иванович окончил университет, после чего его забрали в Москву. Где он там служил, Цой не сказал, но можно было и так догадаться, что не в пехоте…

– Товарищи, – обращаясь к Жакову с Бортником, начал Дудин. – Я вас вызвал для того, чтобы… – он на мгновение задумался, подбирая нужную фразу. Не найдя ничего путного, решил закончить по-простому: – Короче, вам предстоит выполнить очень важное…

– При этом исключительно секретное… – беспардонно перебивая его, подчеркнул незнакомец в штатском.

– Да, гм… и одновременно секретное задание… – продолжил полковник. – Вы люди проверенные и опытные… Весь ваш славный боевой путь тому подтверждение. Когда встал вопрос, кому поручить это дело, командование группы советских войск в Корее, политический отдел и, естественно, руководство Управления контрразведки СМЕРШ Приморского военного округа, которое я здесь представляю, не раздумывая, назвали ваши фамилии… Вот и товарищу Козыреву, когда он ознакомился с вашими личными делами, к вам не было никаких претензий. Правильно я говорю? – обратился он к очкастому. – Тот в ответ многозначительно кивнул. – Ну а сейчас товарищ Козырев сам вам обо всем расскажет.

Очкастый не сразу начал говорить. Вначале, прикрыв глаза и пожевывая губами, о чем-то некоторое время поразмыслил, и только потом, вскинув свой толстый подбородок, измерил взглядом сидящих перед ним офицеров. Вначале посмотрел на одного, потом на другого и наконец уставился в какую-то точку между ними.

– Товарищи офицеры… – начал он. – Я не случайно употребил слово «секретное»… Поясняю… Как вы знаете, после разгрома японских милитаристов и освобождения Кореи эта страна автоматически была поделена нами и нашими союзниками в борьбе против оси Рим – Берлин – Токио на две части. Северную часть заняли наши войска, в южной пока что правит американская военная администрация. Кстати, с самого начала эта администрация вынашивает реакционные планы, препятствуя естественному процессу, происходящему на Корейском полуострове. При поддержке американцев реакционные силы страны пытаются подавить демократическое движение и, по существу, ведут к расколу Кореи.

– Можно вопрос? – неожиданно произнес Жаков. Очкастый кивнул. – Впрочем, это даже не вопрос, а так, кое-какие размышления… – получив разрешение, начал капитан. – Скажите, товарищ Козырев, в Москве уже решили, что будет с Кореей? Точнее сказать, с ее северной частью… Надо полагать, юг так и останется за американцами. Ведь они никогда не пойдут на то, чтобы уйти из этого региона. Китай они уже, по существу, профукали, теперь вот Корея… Хотелось бы узнать, какие планы у Москвы на этот счет? Даст ли она корейцам возможность самим определиться в выборе, или же мы предложим им нашу модель развития?..