Когда зацветет папоротник - [9]
— Раз вы проявляете такое единодушие по поводу наших ближайших редакционных планов, — сказала я, — то и я не стану отрываться от коллектива, а по своей привычке возглавлю его. Не возражаете?
— Нам наш возраст не позволяет составить тебе конкуренцию, — улыбнулся Сергей Иванович. — Поэтому принимается без голосования.
— Ну, значит, продолжаем совещание, раз уж оно так стихийно у нас началось, — сказала я. — Почему вы, Сергей Иванович, не беспокоитесь о том, что мы можем не успеть за тем человеком, который получил картину раньше нас? На целых полдня. Он, наверное, уже отправился в месту, где спрятан клад?
— Это вряд ли, — возразил Сергей Иванович. — Картина не может содержать прямого указания на это место. Сведения наверняка зашифрованы и представляют собой какую-нибудь головоломку, или зашифрованную надпись, или символический рисунок, или ребус, над которым придется еще поломать голову, прежде чем мы поймем, куда нам следует отправиться. Именно поэтому я и не беспокоюсь, что нас опередят. Одной голове справиться с загадкой в девять раз труднее, чем трем, даже если она нас и опередила на целых полдня, эта голова.
— Но у нас же даже картины нет! — сказала я.
— Картины нет, но есть художник, который снимал с нее копию, да еще и переделывал эту копию, — показал Сергей Иванович на Ромку. — Неужели ты думаешь, что он не сможет восстановить сейчас хотя бы схематично эту картину? Рома, скажи честно, сколько тебе на это потребуется времени?
— Да десяти минут хватит! — воскликнул Ромка.
Мы отправили Ромку в соседнюю комнату, чтобы он мог там сосредоточиться и восстановить в памяти детали картины, а сами принялись за кофе с коньяком, причем я отдавала предпочтение кофе, а Кряжимский — французскому «Лагранжу». Я припомнила Сергею Ивановичу его мерзкую ухмылку в мой адрес и спросила невинно:
— Что это за заклинания вы на нас вывалили, Сергей Иванович, турбулентности там всякие и тому подобную абракадабру?
— Так это, Оленька, никакие не заклинания, — пожал плечами Кряжимский. — Это последнее слово науки в понимании логики событий. Нелинейная, знаете ли, динамика. Наука будущего. С ее помощью очень удобно представлять не только реальные процессы, происходящие в природе, ну, скажем, перемещения масс воды, воздуха или какого-то газа, но и в социальной, если можно так выразиться, жизни. Я думаю, из нее со временем выделится особая наука, что-то вроде нелинейной логики, то есть логики реальной жизни, которую в рамки формальной логики никогда затолкать не удается, как ни много желающих это сделать.
— А пока она еще не выделилась, — сказала я, — с помощью вашей нелинейной динамики очень удобно удовлетворять свое уязвленное чем-то самолюбие и обслуживать свою гордыню, не правда ли, Сергей Иванович?
Кряжимский похлопал глазами, посмотрел на меня виновато и, вздохнув, сказал:
— Ну, Ольга Юрьевна, ну простите старика! Ну, поддался искушению, виноват. Хотелось мне выглядеть умнее и значительнее, чем на самом деле. Меня эта болезнь с детства преследует… Я ведь и сам, честно говоря, ничего не понимаю в этом. Блеснуть перед молодежью захотелось…
— Эх, Сергей Иванович! — вздохнула я. — Разве вам мало женской любви досталось? Я ведь вас и так люблю, не блестящего.
— Да сам-то я себя не очень люблю… — пробормотал Кряжимский.
— Но это ваша личная проблема, — мягко сказала я. — Зачем же решать ее за наш с Ромкой счет? Тем более что она таким образом все равно не решается.
— Права, Оленька, права, — сказал он, — прости старика.
— Готово! — сказал, входя в мой кабинет с листом ватмана, Ромка. — Я же сказал, мне и десяти минут вполне хватит.
Он положил на стол свое произведение. Мы все втроем сгрудились над рисунком.
— Да-а-а, — сказала я. — Художественная ценность не оставляет сомнений.
— Я-то тут при чем? — возмутился Ромка. — Я же предупреждал.
— А ты и ни при чем, — сказала я. — И вообще думай больше о деле и поменьше — о своих комплексах. А то так и будешь носиться с ними до самой старости, портить окружающим настроение и обижать своих друзей.
Кряжимский тяжело вздохнул, но промолчал.
— Поэтому не оправдывайся, — сказала я Ромке, — а давай-ка объясняй, что здесь такое изображено. Без твоей помощи нам с Сергеем Ивановичем вряд ли удастся разобраться.
— Значит, так, — сказал он с видом экскурсовода в Третьяковке. — На первом плане — фигура сидящего человека. Я сколько ни рассматривал картину, не мог понять, что за странная у него поза: ноги согнуты так, словно сидит на лавке или пеньке, но на картине ясно видно, что сидит он на ровной земле, на траве. Рядом с ним, чуть правее, лежат два человека, спят, правда, позы у них тоже неестественные. Руки у человека слишком уж длинные. Вернее, рука. Видно только левую. Она опущена вниз, кисть лежит на земле и вывернута очень странным образом. Человек сидит у обрыва, судя по масштабу изображения — очень высокого, но там масштаб вообще нигде не соблюден, поэтому обрыв может быть и маленький. Внизу под обрывом протекает какая-то речка. Не сказать, что широкая, так себе. Чуть дальше по течению, только не понятно — вверх или вниз, она разделяется на два рукава. Между ними остров с высокими скалами, хотя и ниже обрыва, на котором сидит человек. У острова нарисован корабль с веслами. На верхушке скалы — хижина. Все это в миниатюре, очень мелко. Ну, вот, собственно, и все… Ах да, наверху, в центре нарисована какая-то птица, то ли орел, то ли еще кто, я плохо птиц знаю…
Что могло послужить причиной внезапной смерти молодого, полного сил депутата областной думы Геннадия Владимирцева? Конечно, должность, которую он занимал… Геннадий распределял финансовые средства между регионами и слыл человеком порядочным и честным. Именно у такого мужчины хотела взять интервью журналистка Ольга Бойкова И теперь, вместо подготовки интервью, она со всей своей страстью к криминальным расследованиям докапывается до истинной причины гибели красавца-депутата…
Рано утром владелице ресторана «Чайка», по совместительству частному детективу Ларисе Котовой, позвонила жена администратора Городова и сообщила: ее муж только что доставлен в милицию по подозрению в убийстве соседки. Молодая женщина найдена зарезанной на лестничной площадке, на ноже отпечатки пальцев только Городова. Единственный свидетель, еще одна соседка, показала на допросе в милиции, что у подозреваемого с убитой были плохие отношения… По дороге домой Лариса размышляет: на все способен ее подчиненный, он вздорен, конфликтен, порой бывает злобным и недоброжелательным.
К частному детективу Александре Данич обращается глава рекламной фирмы Вадим Шульгин: утром по дороге на работу его ограбили в темной безлюдной арке. Украден не только бумажник с большой суммой долларов, но и портфель с важными документами, среди которых план деятельности фирмы, представляющий коммерческую тайну. На вопрос Саши, кого подозревает Шульгин, тот ответил, что уже несколько дней у ночного магазина рядом с фирмой видит одну и ту же компанию. Особенно запомнился ему светленький молодой человек со шрамом на лице.
От своего принципа – идти навстречу опасности – Ольга Бойкова, главный редактор газеты «Свидетель», не отступала никогда. Согласившись выполнить просьбу вдовы кладоискателя найти убийц ее мужа, Ольга делает безрассудный шаг. Несчастный заплатил жизнью за свою тайну – карту городка и план места в его окрестностях, где спрятан клад. Получив ценнейшие бумаги от вдовы, Бойкова принимает рискованное решение – спровоцировать их кражу с расчетом на то, что убийцы кладоискателя, получив ориентиры, отправятся за сокровищем.
Ну не может тележурналистка Ирина Лебедева жить спокойно! Обязательно найдет на свою голову криминальное приключение. Хотя в деревенской глуши, куда она попала на сей раз, нет ни бандитских группировок, ни мафиозных кланов. Однако и тут происходит нечто странное… У очередной героини передачи Лебедевой «Женское счастье» погиб на охоте муж. Его разорвал какой-то неведомый зверь – не то волк-одиночка, не то дикая собака… А если это кто-то из недругов спланировал смерть успешного директора лесхоза? Врагов у него было много.
С того дня, когда была жестоко избита и изнасилована семнадцатилетняя Леля Величкина, прошло немало времени. Поэтому поиск преступника милицией ничего не дал: девушку парализовало, она долго была без сознания и не могла дать никаких показаний. Сострадание заставило частного детектива-любителя Ларису Котову, жену «нового русского», взяться за это дело. И одной из первых зацепок в расследовании стал рассказ матери Лели — накануне визита Кетовой она перевозила дочь через дорогу в инвалидной коляске и увидела, как изменилось лицо девушки, когда мимо промчалась ярко-красная машина с тонированными стеклами и помятым крылом.
Обычно мы доверяем своим лучшим друзьям, родственникам и… нашим пушистым любимцам. И если с первыми мы часто расстаемся, вторых можем не видеть годами, то можем ли мы представить, что наши питомцы когда-нибудь потеряли наше доверие или решили бы жить своей жизнью? Да и вообще, не слишком ли мы их недооцениваем, когда такой вот пушистый клубок свернулся на подушке и хитро улыбается, прикрыв свою морду своей когтистой лапой? Много ли мы знаем о них и готовы ли мы узнать больше?
«Первооснова любого детектива, даже спрятанного за рубрикой «психологический», — интрига, то гипнотическое воздействие на читателя, которое заставляет отложить все дела и дочитаться до сути и узнать, как автор расставил все точки над «и». Это дано не каждому пишущему, но этот дар заметен в его работах.А. Зайцев написал не только криминально-занимательную вещь, но и более интеллектуальную повесть «Остановившиеся часы», показав тем самым, что, оставаясь самим собой, он может использовать и другую манеру письма.
В самом начале нового века, а может быть и в конце старого (на самом деле все подряд путались в сроках наступления миллениума), Катя Малышева получила от бывшего компаньона Валентина поручение, точнее он попросил оказать ему платную любезность, а именно познакомиться с заслуженной старой дамой, на которую никто в агентстве «Аргус» не мог угодить. Катя без особой охоты взялась за дело, однако очень скоро оно стало усложняться. Водоворот событий увлек Катю за собой, а Валентину пришлось её искать в печальных сомнениях жива она или уже нет…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Могла ли предположить киевская студентка Лиза Мальцева, что после ни к чему не обязывающего разговора со случайной попутчицей в купе поезда «Киев — Москва» вдруг очнется в трюме шхуны, везущей ее вместе с подругами по несчастью — проституткой Мадлен и женой олигарха Татьяной в неведомую Африку? Конечно же, не могла. Но это случилось. Правда, нападение сомалийских пиратов путает карты похитителей, но смогут ли девушки самостоятельно найти выход из создавшейся ситуации? Или, быть может, к ним на выручку уже кто-то спешит?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«…Я уже пришла в себя, но в ситуации так и не разобралась пока.— Так это было не самоубийство? — спросила я. — Тогда что же, несчастный случай?— Я не знаю, как это случилось! — воскликнула женщина. — Но это не самоубийство и не несчастный случай!— Вы хотите сказать, что вашу дочь убили? — спросила я. — Я правильно вас поняла?— Правильно, — прошептала она в трубку. — Убили моего тихого ангелочка…».