Когда зацветет папоротник - [14]

Во время этого похода он, кстати, и захватил в плен дочь предводителя разгромленного им персидского флота Менеды-хана. Вместе с дочерью в плен попал и сын, но тот погиб смертью куда менее знаменитой, чем его сестра, утопленная Разиным в Волге.

Но долго гулять по морю Разин и его казаки не привыкли, да и шах персидский собирал огромное войско, которое Разину было не одолеть. У него был один выход — возвращаться в Россию, на Дон, через Астрахань, занятую государевым войском.

По своей привычке Разин решил покаяться перед государем и испросить для себя прощения, зная, что царь казаков простит, как делал это уже не раз. Он послал выборных к царю, а сам подошел к Астрахани, где вел себя дерзко, а не как подобает раскаявшемуся провиннику.

Уже там, под Астраханью, он продолжал грабить суда, и в частности ограбил персидского купца, везшего на своем судне подарки для государя. Об этом есть документальное свидетельство, письмо астраханского воеводы, не помню, как его звали, в Москву, в котором он пишет, что «взять силой у козаков дары, которые вез шахов купчина, и товары его мы не смели, мы боялись, чтоб козаки вновь шатости к воровству не учинили…».

Короче говоря, немного поразмыслив, я сделал вывод, что ситуация там сложилась следующая: Разин рвался на Дон с добычей, а государевы воеводы эту добычу хотели у него отнять, тогда только соглашались пропустить его на Дон. Но и отнять силой — не могли. И Разин не мог прорваться через их заслон.

Что оставалось делать? Обмануть воевод, как Разин делал не раз в прошлом, как еще обманет и в будущем. Вот что отвечал Разин воеводам в Астрахани. «Товары, — говорил он, — у нас раздуванены, после дувану у иных проданы и в платье переделаны, отдать нам нечего и собрать никак нельзя…»

Гол, мол, как сокол! Это после персидского-то похода! О котором легенды на Дону ходили, и многих эти легенды вдохновляли отправляться в войско Разина за новой добычей.

Что предпринял хитрый Разин? Он тайно через Черные земли отправил добычу с небольшим отрядом, чтобы схоронить ее до его прихода. А сам был пропущен на Дон, убедив воевод, что ничего ценного у его войска не осталось. На Дону он возбудил казаков рассказами о захваченной в Персии и в Астрахани, но не поделенной, или не раздуваненной, как тогда выражались, добыче. Ему нужно было собрать большой отряд, чтобы идти на Волгу.

Именно на Волге он и приказал спрятать персидскую добычу до своего прихода. Посланные им казаки через Черные земли двинулись вдоль Волги, обошли Царицын и, захватив лодку, поднялись по Волге до Змеевых гор.

Здесь, по предварительному уговору с Разиным, и запрятали они персидскую добычу.

А богата ли добыча была, это можно уточнить по астраханским летописям, которые приводит все тот же Соловьев. В Астрахани про Разина говорили: «По истине Стенька Разин богат приехал, что и невероятно быти мнится: на судах его веревки и канаты все шелковые и паруса также все из материи персидской шелковые учинены». Сергей Иванович перевел дух, строго на нас посмотрел и сказал очень серьезно:

— Я, конечно, не смогу оценить стоимость разинской добычи ни в деноминированных рублях, ни в долларах. Но можете мне поверить на слово, это будет не мало. Любой капитан Флинт из Карибского моря мог бы позавидовать такой богатой добыче, как разинские трофеи, захваченные им в походе на Персию.

— Вы, я вижу, серьезно занялись историей, — улыбнулась я.

— Я серьезно занялся поисками клада Степана Разина! — возразил мне Сергей Иванович. — И теперь я знаю, ради чего я это делаю!

— Значит, по-вашему выходит, что человек, сидящий на обрыве, не сам Разин, а один из посланных им казаков? — спросила я.

— А вот и нет! — возразил Кряжимский. — На картине изображен именно Степан Разин. Он, атаман, по неписаному закону этих разбойников, полностью распоряжается добычей до тех пор, пока она не поделена.

— Я все же не понимаю, — сказала я, — зачем нужно было писать картину, да еще так сложно зашифровывать сведения о спрятанной добыче, если не предполагалось все это хранить долго? Максимум — несколько месяцев.

— Разин не мог об этом знать, когда отправлял этот маленький отряд с большой добычей, — упрямо настаивал на своем Кряжимский. — Новый поход на Волгу мог состояться и через год, и через два, а за такой срок не только добычу, саму Русь разграбить можно!

— Ладно, — сказала я, — объясните тогда, в рамках вашей версии, почему люди на картине, тела которых образуют стрелку, мертвы?

— С этим связана еще одна загадка этой картины, — сообщил нам Сергей Иванович. — Мы не знаем и никогда не узнаем, что произошло с посланными Разиным людьми на самом деле. Остается только строить предположения и принять из них то, которое покажется нам наиболее правдоподобным.

— Например? — спросила я.

— Например, после того, как они спрятали добычу, их схватили, — сказал Кряжимский. — Это могли сделать стрельцы тарасовского воеводы, если до него дошли сведения о тайной миссии, с которой отправил Разин своих людей на Среднюю Волгу, или один из патрульных отрядов, по приказу из Москвы следящих за передвижением разинского войска.