Когда зацветет абелия - [16]

Я уже собиралась закричать что-то вроде «выпустите меня отсюда» или «остановите землю, я сойду!», как за спиной послышался знакомый лакейский бас:

– Его сиятельство герцог Альба!

Глава 7

Гробовую тишину, воцарившуюся в зале после представления нового гостя, нарушал скрип паркета и неровный стук каблуков. Словно сам дьявол из преисподней, перед глазами предстал герцог Альваро Альба. Одетый во все черное, в черной бархатной маске и с черной тростью, он появился в зале в тот момент, когда я решила, что хуже уже быть ничего не может. Оказалось, может. За его спиной возникла троица лакеев с горящими свечами, пламя которых создавало вокруг его фигуры какой-то зловещий мерцающий ореол загадочности и страха.

Он сильно хромал, двигаясь перекатывающейся походкой, и вовсе не старался как-то выровнять шаг. Создавалось ощущение, что ему совершенно плевать на то, как его воспринимают окружающие.

Герцог Альба притягивал к себе взгляд. Его покрытая тайной фигура излучала магнетизм такой силы, что отвернуться или даже просто опустить глаза оказалось совершенно невозможно. Я не могла понять, почему я вдруг чувствую себя кроликом, к которому приближается удав, и принялась внимательно рассматривать герцога. Мой взгляд сперва зацепился за руки – удивительно красивые руки с длинными тонкими пальцами, унизанные кольцами с огромными драгоценными камнями. Затем я увидела его волосы – густые, иссиня-черные, немного вьющиеся, небрежно спускающиеся до плеч. Когда же я опустилась взглядом чуть ниже, тут же была вынуждена прикусить губу, ибо его торс был великолепен. Его широкая грудь была обтянута черной сорочкой с затейливым воротником в виде банта, который украшал огромных размеров алмаз. Воображение тут же принялось рисовать Аполлона, ведь такие руки, тело и волосы могут принадлежать только богам.

А затем я вновь увидела его больную ногу, колено которой было странным образом вывернуто вправо, и мурашки отвращения пробежались по моему телу.

– Дорогой герцог! – Филипп IV театрально распростер объятия и сделал вид, что очень счастлив видеть вновь прибывшего, бросился навстречу хромому.

Я не видела выражения лица нового гостя, которое скрывала маска, но в его горящих, словно два уголька, глазах мелькнула усмешка.

Встреча короля и гостя состоялась как раз подле меня. Неизвестно откуда взявшийся озноб волной прошелся по телу, а сердце сжалось в груди, то ли от жалости, то ли от восхищения, то ли от благоговения. Герцог Альваро определенно имел над присутствующими незримую власть, которая подкреплялась не только тем фактом, что практически всем было известно его истинное происхождение, но и мощной харизмой, которой, несомненно, обладал этот мужчина. Несмотря на свои увечья, в нем чувствовалась уверенность, сила и благородство. Невозможно было не уловить исходившие от него флюиды мужественности. Было в нем что-то еще – спрятаное за семью печатями глубоко внутри, что-то волнительное и горячее, пробивавшееся на поверхность лишь легким намеком, определить который человеку неискушенному практически невозможно.

Читалось это в плавности и величавости его жестов, в горделивой осанке и расслабленности кистей рук, в том, как спокойно он чувствет себя рядом с королем и его прихвостнями, с каким безразличием он смотрит на людей, старающихся перещеголять друг друга в красоте, доходя в этом порыве до настоящего уродства.

Ему это не было нужно. И это я уяснила сразу. Уловила на уровне эмоций и улыбнулась, сама не зная, чему или кому.

– Ваше величество, – герцог Альба с невероятной грациозностью согнулся в реверансе, хотя я видела, как напряглась в это мгновение его больная нога, – надеюсь, вы пребываете в добром расположении духа и не станете сердиться на своего верного гранда, явившегося ко двору без приглашения.

Услышав его голос, я вздрогнула. Грубоватый, немного сиплый, но в то же время выдержанный, как благородное вино, которое горчит, но при этом навсегда влюбляет в себя истинных ценителей.

– Ну что вы, – король расплылся в хищной улыбке гиены, пронзая гостя полными зависти глазами, – мы всегда вам рады! Однако позвольте узнать, что привело вас во владения маркиза Пилара в столь поздний час?

Зависть? В глазах короля? К хромому мужчине, чье лицо изуродовано, а мир полон черных красок? У меня в голове не укладывалось то, что я только что увидела.

– Вашему величеству известно, что я веду торговлю с англами, продаю им пшеницу со своих полей, а взамен получаю шерсть.

– Да-да, – нетерпеливо буркнул король.

– Сегодня ночью в порт Лас-Элькартеса, который, как вам известно, расположен в здешних местах, должен прийти корабль, груженный товаром. Мне донесли, что капитан занимается контрабандой вина. Я решил лично досмотреть судно и отправился в путь. Но у моего экипажа повредилось колесо. Случилось это неподалеку от озера Пилар, поэтому я решил заглянуть на огонек к архиепископу и попросить помощи. Тем приятнее для меня встреча с вами, ваше величество. – Герцог вновь согнулся в реверансе с такой грациозностью, которой могла бы позавидовать прима Большого или Мариинки.

У меня же вновь сработал принцип «русской женщины» – в том смысле, что жалко его стало до жути! Неизвестно, какие адские боли он терпел, сгибаясь каждый раз в три погибели, но ничто не выдавало в нем тех мук, что он испытывал. В том, что он их испытывал, я не сомневалась. Меня саму странным образом пронзила какая-то жгучая боль в тот момент, когда он склонился перед королем. Наверное, все дело в моей впечатлительности. Другого объяснения этому явлению я найти не смогла.