Когда я был мальчишкой - [9]

У вагона послышались шаги: нашу дверь отворяли. Скорчившись под тюками прессованного сена, мы старались не дышать.

– Пожалуйста, смотри,– произнес чей-то недовольный голос,– только головой ручаюсь. Я от вагонов не отходил.

– Вроде человеком пахнет,– неуверенно произнес другой голос.– Влезай сам, у меня нога болит.

Я боялся, что человек, который влез в вагон, оглохнет от бешеных ударов моего сердца.

– Это картошка преет,– голос звучал в полуметре от нас,– человек, он по-другому пахнет.

Мы услышали лязг засова и удаляющиеся от вагона шаги. Поезд двинулся. Мы сбросили с себя тюки. Леньку трясло, а лицо его было до того белым, что я испугался. У Гришки глаза блестели еще ярче обычного, а Федька презрительно улыбался.

– Так они нас и нашли,– проговорил он.– Жук, вылезай.

– Вас небось ищут, сеньоры,– заявил Жук, прыгая вниз.– Никому по секрету не сообщали о своих жизненных планах? Учтите: болтун – находка для шпиона. Быть может, в контрразведку генерала Франко уже поступили шифрованные донесения о вас.

– Ты остроумный,– с уважением сказал Федька.– Вроде нашего Усатого.

– Историк, – пояснил я. – Гришка его любимчик, потому что всегда читает вперед. «Илиаду» прочитал и «Одиссею».

– Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,– продекламировал Жук.– Уважаю Гомера, симпатичный был старикан. А знаете ли, мушкетеры, что делает солдат в свободное от кровопролития время?

– Пишет домой письма,– сказал я.

– Чистит оружие и готовится к новым сражениям,– догадался Гришка.

– Шуткой поднимает настроение товарищей,– важно изрек Федька.

– Все это имеет место,– одобрил Жук.– Но потом он играет в карты. Ибо в игре он находит забвение. Садитесь, научу.

Полчаса спустя мы с криками и проклятьями резались в «очко». Сначала играли просто так, потом на мелкий интерес и вошли в такой азарт, что Жук с трудом добился перерыва на обед. К вечеру мы проиграли все, что было в мешке и на себе. Наше преклонение перед новым знакомым перешло в слепую ненависть.

– Ставьте пистолеты,– еще раз предложил Жук, тасуя карты.– Авось отыграетесь, сеньоры. Помните, как Атос разделил Гримо на десять ставок?

Шутка не была принята.

– Не будем ставить пистолеты,– угрюмо сказал Федька.– Подавись нашими ботинками!

– Ого! – насмешливо сказал Жук.– Меня оскорбили. Бросаю перчатку!

– Давай! – яростно воскликнул Федька.– На кулаках!

Жук рассмеялся.

– За кого вы меня принимаете, господа мушкетеры? Надевайте свои камзолы и ботфорты. И благодарите за урок, цыплята! А я пойду спать.

Мы в полной растерянности переглянулись.

– Прости нас, Жук,– проникновенно произнес Федька.– А то мы взаправду подумали, что ты сволочь.

Мы бросились обнимать оскорбленного Жука, который со смехом от нас отбивался. Потом мы легли на сено, и Жук до ночи рассказывал нам истории из своей жизни. Мы были потрясены, когда узнали, что он вынес из горящего дома десять человек, за что сам Калинин лично пожал ему руку, буквально из-под колес трамвая вытащил ребенка – и поймал шпиона! Настоящего диверсанта, который пытался взорвать железнодорожный мост. Жук его обезоружил, но в последний момент диверсант ударил его ножом в плечо.

– Вот сюда,– Жук показал длинный шрам.– Можете пощупать, соблюдая очередь.

Мы с благоговением пощупали. Каждый из нас отдал бы палец за такой замечательный шрам.

Поезд остановился. Жук выглянул в окошко. Лил проливной дождь.

– Колонка в трех шагах,– сообщил Жук,– и вокруг никого, все дрыхнут. Самое время запастись водой. Кто полезет?

– Я!– выкрикнули мы хором.

– Орлы!– похвалил Жук.– С такими не пропадешь. Мой выбор падает на Леонида. Героическое имя. Царь Леонид под Фемистоклами задержал персов. Помните, сеньоры?

– Под Фермопилами,– смущенно поправил Гришка.– Фемистокл был правителем Афин.

– Безусловно,– согласился Жук, недовольно взглянув на Гришку.– Леонид – мушкетер с наименьшими габаритами. А ну-ка!

Жук ловко обвязал серьезного Леньку веревкой, еще раз выглянул и осторожно спустил Леньку на землю. Через минуту Ленька подал в окошко воду и был благополучно поднят наверх.

– Герой,– с уважением сказал Жук и похлопал Леньку по плечу.

– Подумаешь, чего там,– пробурчал Ленька. Мы отчаянно завидовали.

– А теперь спать,– приказал Жук. Утром завтракали морковкой.

– Вы плохо подготовились, сеньоры,– ворчал Жук.– Сахар нужно было брать. Сухари и консервы.

– А ты? – огрызнулся Федька, трудно переносивший голод.– Учить каждый может.

– Справедливо,– быстро согласился Жук.– Принимаю твой упрек, Портос. Ну-ка, мускулы! Ого! Тебе, брат, боксом нужно заниматься.

– Он на силомере восемьдесят килограммов жмет,– похвастался Ленька.– Больше физкультурника.

– Поголодать тоже полезно,– назидательно сказал Гришка.– Может, и в Испании придется.

От морковки урчало в животе. Настроение упало. Жук внимательно на нас посмотрел.

– Давайте бороться,– предложил он.– А то закиснете.

Сначала против Жука вышли Гришка, Ленька и я, но мы были для него такими же противниками, как индейские пирОги против канонерки. Жук сложил из нас пирамиду и вежливо похлопал каждого пониже спины.

Потом с ним схватился Федька, один на один. Жук начал бороться с улыбкой, но потом посерьезнел. Федька оказался крепким орешком. Уж мы-то знали его бульдожью хватку и ярость – вполне, впрочем, осмотрительную. Было даже мгновенье, когда Жук оказался внизу – правда, лишь одно мгновенье, потому что он извернулся, вскочил и ловким ударом ноги сбил Федьку на пол.