Когда время вернется - [2]

Мама начинает рассказывать бабушке, как я провалился в школе. Но бабушка ничуть не удивляется, она смотрит на меня и говорит:

— Ничего страшного, он вовсе не тугодум, и ничуть не глупее других. Просто ребенок много думает, а если в голове сразу много мыслей, как же может мозг их быстро обработать?

От этих слов я сразу вырастаю в собственных глазах. Оказывается, это я просто такой умный! И даже маме нечего возразить. Каждой ведь маме приятно, когда ее ребенка хвалят.

Мы с бабушкой идем по улицам, через старый парк со скамейками, на которых никто не сидит, и давно заржавевшими качелями. Мы идем медленно, и не только потому, что у бабушки больные ноги. Мы просто любим ходить медленно, все рассматривать и обо всем разговаривать. Бабушка показывает мне разные места и рассказывает, что там было раньше. Например, на этих скамейках когда-то сидели разные люди: старушки крошили хлеб голубям, дяденьки играли в такие игры — шашки и домино, мамы качали в колясках младенцев, а на качелях и на площадке рядом с ними играли дети.

— Так раньше люди проводили свои выходные дни, а не носились как угорелые, — говорит бабушка. — А вот здесь был кинотеатр, — показывает она на здание, в котором сейчас большой магазин.

— Кинотеатр? Это что такое?

— Там показывали фильмы. Люди приходили в зал, где гасли лампы, и на большом экране показывали кино.

— Разве у них не было телевизоров?

— Это же совсем другое. — Бабушка задумалась. — Как же тебе объяснить? Ну, допустим, кто-то хочет приятно провести вечер после работы, или выходной. Вот он звонит другу или подруге и приглашает его в кино. Они собираются, выходят из дома, встречаются, пьют кофе в каком-нибудь кафе, разговаривают… Потом идут в кино. Знаешь, это ведь совсем не то, что присесть перед телевизором на десять минут с пакетиком чипсов… Нет, ты, наверное, не поймешь. И фильмы тогда были другие. Они шли полтора-два часа…

— Это я знаю.

— А, ну конечно. Ведь папа тебе разрешает их смотреть?

— Иногда. Когда мама ему разрешает мне разрешить.

Мне очень нравится смотреть эти старые фильмы. Это — папина работа. Он укорачивает фильмы. Приносит их домой, смотрит, а потом вырезает куски. Так, чтобы осталось самое главное, но чтобы фильм шел не больше двадцати минут. Ведь люди не могут тратить больше времени на фильм. Потом эти сокращенные фильмы показывают по телевизору. А я люблю смотреть целые, длинные. Папа тоже. Я однажды сказал ему, что он, наверное, очень любит свою работу, ведь это так интересно — смотреть такие длинные фильмы. Но папа сказал: «Если бы только смотреть…» И я понял. Ему тоже жалко их обрезать. Иногда он очень долго думает над каким-нибудь фильмом, решает, что вырезать, а что оставить. А я собираю вырезанные куски. Я храню их в своем компьютере, в специальной папочке, и иногда просматриваю. Некоторые куски интересно смотреть даже отдельно от фильмов. А мама не понимает, зачем это надо — сокращать фильмы.

— Ведь снимают очень много новых, коротких фильмов, — говорит она.

Но бабушка все понимает.

— Люди сейчас тоскуют по прошлому, когда времени было больше. Поэтому они хотят смотреть те фильмы, которые смотрели тогда.

А эти новые фильмы совсем не интересные. Там очень много говорят, и почти ничего не происходит. И говорят так быстро, будто боятся, что не успеют сказать все, что нужно до конца фильма.

Мы с бабушкой подходим к ее дому. Это самый обыкновенный дом, не очень новый, девятиэтажный. Но когда заходишь в бабушкину квартиру на третьем этаже, кажется, будто попадаешь в какой-то другой мир. Здесь все не так, как у других. Во-первых, кот. У бабушки живет настоящий кот. Я слышал, что раньше люди любили держать дома котов, собак, попугаев и прочих зверушек. А потом на них не осталось времени, ведь за ними надо ухаживать, кормить, выгуливать, воспитывать. И почти все отказались от животных. Папа говорил, что потом по улицам бегало очень много бездомных кошек и собак, их отлавливали специальные машины и куда-то увозили. Там они жили, а потом умирали. Но я думаю, что многих просто убивали, потому что взрослые, когда говорят об этом, не смотрят на меня. Наверное, не хотят меня травмировать, потому что я ребенок, и у меня слабая психика. Теперь кошек и собак осталось очень мало, и почти никто не держит их дома. А бабушка держит этого рыжего кота, и мне очень нравится с ним играть. Я бы хотел тоже, чтобы у меня был кот, а еще лучше — собака, но даже говорить об этом бессмысленно. Мама никогда не разрешит.

Еще у бабушки есть хлам. Это забавные старинные вещи. Например, веник. Это такая штуковина, раньше ее использовали вместо пылесоса. Еще есть утюг и электрическая плита. Бабушка даже сама готовит на ней еду. Мне эта еда нравится, она приятно пахнет. А та, которую мама покупает или заказывает, а потом разогревает, не пахнет ничем. Но мама говорит, что глупо тратить время на приготовление еды, и уговаривает бабушку выбросить весь этот хлам. Но мне жалко, мне этот хлам нравится. Там еще есть цветы в горшочках, книги, пластинки с музыкой, старые фотографии, на которых разные люди все время улыбаются. Я люблю все это рассматривать и нюхать. Мне кажется, что в этих вещах есть что-то спокойное, неторопливое и доброе. Может быть, в них прячется время?