Когда время сошло с ума - [14]

Воздух наполнился воем сирен полицейских и пожарных машин. Появилась «скорая помощь» — и на нее тут же обрушился удар мощного хвоста. Автомобиль накренился и перевернулся.

Диковинная тварь издала жалобный вопль, не обращая внимания на разрушения, причиненные ее хвостом. Вопль напоминал мычание, только усиленное в тысячи раз. Чудовище непрерывно вертело головой, вероятно решив, что попало в ловушку между высокими зданиями, но оно было слишком глупым, чтобы найти дорогу обратно.

Издалека донесся рев — как раз в тот момент, когда полицейские и пожарные машины подъехали к чудовищу. Появились еще два существа, уступающих первому в размерах, но с такими же огромными телами и крошечными головками. Одно из них наткнулось на пожарную машину, перевернув ее, но не удержало равновесия, упало и испустило жалобный вопль.

И тут какой-то глупец начал стрелять. К нему присоединились другие. Одна за другой пули входили в дряблую плоть рептилий. Застрочили полицейские пулеметы. За ними стояли очень отважные люди, которые не могли не отметить непроходимую тупость существ, выбравшихся из огромного болота, которое появилось на месте парка Инмэна.

Пули обжигали, вызывали боль. Рептилии мычали и пытались спастись. Самая крупная из них решила забраться на пятиэтажное здание — оно, естественно, рухнуло.

Наконец последнюю тварь удалось прикончить — точнее, она перестала шевелить огромными лапами, поскольку хвост продолжал дергаться, а сердце спазматически билось даже на следующий день, когда рептилию погрузили на машину для перевозки мусора. Втроем они успели разнести три квартала в деловой части Атланты и убили семнадцать человек. И это притом, что они даже не пытались сражаться. Они хотели только одного — сбежать. А разрушения и смерть, которые они сеяли вокруг, были следствием их неловкости и глупости.

X

Скакавшие впереди лошади стали спотыкаться. Их копыта все глубже погружались во влажную почву. Берта Кеттерлинг завизжала от ужаса, когда ее лошадь едва не рухнула на землю.

— Похоже, мы на вспаханном поле, — предположил Блейк. — Лучше зажечь фонарик, профессор Минотт.

Небо за спиной давно стало красным. Лесной пожар все еще их преследовал. Его фронт теперь простирался на многие мили, а пламя стало таким мощным, что клубы дыма, поднимающегося над лесом, приобрели ярко-алый оттенок.

Вспыхнувший луч осветил землю. Она действительно оказалась вспаханной. Здесь потрудились люди. Минотт не стал сразу выключать фонарик.

— Знаете, что здесь растет? — язвительно поинтересовался он. — Чечевица. А выращивалась ли чечевица в Виржинии? Вполне возможно! Остается выяснить, что за люди этим занимаются.

Он направил луч фонарика в сторону, ища признаки жилья.

— Если эту землю пахали люди, то борозда слишком мелкая, — с тоской заметил Том Хантер. — Даже плуг, запряженный одной лошадью, оставил бы более глубокие следы.

Все одновременно увидели вдалеке бледный свет. Лошади в едином порыве повернули к нему головы.

— Нужно соблюдать осторожность, — тихо проговорил Блейк. — Возможно, это опять китайцы.

До источника света было около мили. Они медленно ехали вдоль борозд.

Неожиданно копыта лошади Люси Блейр ударили по камню. Звук получился очень громким. Тут же загремели копыта остальных лошадей. Минотт вновь включил фонарик. Тесаный камень. Мощеная дорога шириной в шесть-восемь футов. Одна из лошадей вздрогнула, фыркнула и отпрянула в сторону — что-то испугало ее. Минотт посветил вперед.

— Подобные дороги строили только римляне, — сухо сообщил он. — Именно так выглядели их военные тракты. Впрочем, насколько мне известно, римляне не открывали Америку.

Луч фонарика коснулся чего-то темного. Одна из девушек сдавленно вскрикнула. На дороге лежали мертвые тела. На одном они разглядели щит, меч и шлем, какие видели на изображениях римских воинов. У него была снесена верхняя половина головы. Рядом лежал человек в странной серой форме. Он умер от рубленой раны.

Минотт направил луч дальше. Новые трупы. Множество римских воинов. Четверо или пятеро солдат в одинаковой серой форме — такую могла бы носить армия Конфедерации [10], если бы до сих пор существовала.

— Здесь было сражение, — уверенно заявил Блейк. — Вероятно, часть армии Конфедерации с одной из временнЫх дорог решила выяснить, что тут происходит. А римляне — если это, конечно, римляне — на них напали.

Кто-то брел в темноте. Минотт поднял на него луч фонарика. Мужчина. На нем практически не было одежды, с шеи свисал обрывок цепи, на теле виднелись следы жестоких побоев. Он был костлявым и изнуренным и перенес такие жестокие страдания, что практически перестал быть человеком.

Он бессмысленно прищурился, защищаясь от яркого света, — и даже не испугался.

Минотт заговорил, и человек распростерся перед ним на земле. Профессор Минотт пользовался полузабытой классической латынью, а несчастный отвечал ему на латыни варварской. К тому же у него был сильно разбит рот, и понять его оказалось совсем непросто.

— Это раб, — холодно сказал Минотт. — Странные люди — вероятно, он имеет в виду солдат Конфедерации — пришли сегодня с севера. Произошло сражение, воины, охранявшие поместье, убиты. Сам раб это отрицает, но я думаю, он идет на север в надежде сбежать от хозяев. Похоже, не только мы отправились исследовать другие временнЫе дороги.