Когда утонет черепаха - [26]

– Ага. Как греки Трою.

– Давай позовём МВД, у них хорошие ребята. Чтобы атаковать наверняка, нужен как минимум полк.

– МВД нельзя. Информация утечёт, и нам устроят встречу. Все там ляжем.

– А сколько бойцов у Исаака Зайца? Он с нами?

– Есть вероятность, что Исаак тоже договаривается с горцами. Если узнает – ударит в спину.

Тут заговорил командир второго взвода, самый старый боец в отряде. Прежде чем стать наёмником, он год учился в институте культуры. Ему говорили: «Иварс, расскажи о взятии Измаила. Чисто личный опыт». Вместо ответа Иварс бил в печень. Так в отряде выражали взаимную приязнь. Сейчас он был серьёзен. Он спросил:

– Если правильно представляю масштаб, будет полсотни боссов. Южных, северных и местных. И человек триста охраны. Шестьдесят наших против трёхсот пятидесяти их – это кровавая баня. Но даже если великий Тор развернёт над нами волшебный щит, если мы их повяжем, что дальше? Ты не можешь их просто перебить. Ты не Кромвель, а они не ирландские католики. Через несколько дней все выйдут на свободу и первым делом придут нагадить на наши могилы.

– А ты оптимист! – заметил Том.

– Том думает, сама по себе атака сорвёт их планы. Можем ворваться, пострелять и смыться, – сказал Гвидо.

– Так тоже можно. Банды начнут искать стукачей, перессорятся и немножко постреляют друг в друга. Нам это на руку. Кроме того, про сходку с пальбой расскажет телевизор, общественность возмутится, правительство начнёт чесаться. Хоть какой профит. Если будем сидеть и ждать, они объединятся в стадо и затопчут нас. Но дело крайне опасное. Кто не готов, может отказаться. От себя добавлю, есть у меня один план, интересный. Обещаю, скучно не будет.

Согласились все.

Берег Серого моря пологий и тихий. Сосны и песок. Сердечникам очень нравятся эти сырость, йод и прохлада даже в августе. Все же здоровые люди предпочитают моря других цветов.

Когда-то в этих местах круто воевали Запад и Север. Север победил и построил на радостях огромный санаторий для своих военных. Но северяне никогда не умели вовремя остановиться. Разогнав по углам соседей, они стали драться друг с другом, в результате победили сами себя. К огромному удивлению противников, великая Северная Империя вдруг всосалась в прежнюю территорию, втянула щупальца и закрыла военные базы. И санатории свои побросала. Сама. В приступе внезапного бессилия.

По меркам Тихих Стран стационар «Море» был слишком велик. Из шести корпусов кое-как работал один. Столовая, бассейн, концертный зал, тренажёры, номера. Корпус пытались заселить хромыми старушками, но и тех не могли набрать в нужном количестве. Ещё один корпус – совсем разбитый – арендовали пейнтболисты. Всё испохабили, платили мало, но санаторию «Море» важна была каждая копейка. В прочих корпусах гулял ветер. Окна выбиты, стены в паутине.

Директор радовался любым посетителям. Банкеты, свадьбы, пейнтбол, старушки – он всех привечал и никогда не жадничал. Он верил, несмотря на отдалённость от центра, санаторий воссияет. Главное – не сдаваться. События последнего месяца обнадёжили. Сразу два шикарных клиента предпочли «Море» другим санаториям. Сначала конференция любителей лезгинки на четыреста человек. Аренда зала и номеров. Меню богатое. Потом съёмки фильма ужасов «Гудок». Сюжет такой: иногда в доме гудит телефон. Кто поднимает трубку, за тем гонится волосатый мальчик-призрак. Фабула казалась знакомой. Но предложенная за аренду сумма уничтожила сомнения.

– Прекрасная идея! Прекрасная! – воскликнул директор.

Продюсер фильма Том, режиссёр Гвидо и оператор Иварс внимательно осмотрели все корпуса. Им всё очень понравилось. Особенно котельная и подвалы с трубами. У киношников загорелись глаза – такое всё тут было страшное и заброшенное. Они поползали по катакомбам и сказали – самое то, атмосфера прекрасная. Нормальный человек ни за что бы туда не полез. А эти творческие люди, у них свой мир. Чтобы проникнуться энергетикой места, они даже прожили два дня в центральном корпусе. Питались в столовой, вызывая нездоровый интерес у хромых старушек. Директор слышал, как киношники спорят, внося в сценарий поправки. Потом они выплатили аванс, привезли два грузовика оборудования. Сложили до поры в котельной. Начать съёмки обещали сразу после танцоров.

…Первые делегаты-лезгинщики прибыли в десять утра. От их вида на директоре зашевелились вообще все волосы, даже которые в паху и в подмышках. Никому ни слова не сказав, он собрал вещи и через кухню вышел из здания. Он пошёл не к своей машине, а прямо в лес. В лесу, всегда пустом, теперь гуляли горцы. Миновать их не было никакой возможности. Директор сделал вид, что осматривает дыру в сетке ограждения. Потом вернулся в корпус. Взял в подсобке тюк белья. Но понёс не в прачечную, а к служебной стоянке. Там он сел в развозной фургончик и медленно выкатил за ворота.

– В прачечную! – крикнул он ребятам, стоявшим у ворот. Хоть те ни о чём его не спрашивали. К обеду директора задержали за превышение скорости на границе с соседним государством. Он уверял, что спешит в прачечную, однако адреса назвать не смог.

Машины старших делегатов стали прибывать к обеду. Участников радовал уровень охраны. Наблюдатели стояли на дороге и в лесах. У ворот, в машинах, сидела целая рота. Периметр оцеплен, даже на крышах корпусов загорают правильные люди. Внутри здания боевиков нет, потому что лишние уши, а во-вторых, всё на доверии. Участники радостно приветствовали друг друга, некоторые обнимались. Перед входом в конференц-зал все честно сдали оружие. Потому что возможен диспут, и мало ли у кого какие рефлексы сработают.