Когда усталая подлодка... - [7]

Шрифт
Интервал

— А где же мои документы, банкноты и доллары… —  озадачился вслух, не прекращая траления карманов.

— Что за доллары?..  —  сделал стойку пса комендант.

Пришлось ему пояснить, что долларами я называю металлические рубли. Таская их с собой жменями, как отмычки к суровым душам ресторанной челяди. Особенно в общении со швейцарами. Звякнешь-брякнешь по стеклу двери,  и ты уже желанный гость.

Неподдельно-жгучий интерес коменданта,  вспыхнув при слове «доллары»,  мгновенно угас. Презренный металл его не интересовал. Бумаг, подтверждающих мою личность и подводную доблесть, не оказалось. Мои устные признания-показания были ему до лампочки.

— Считай, что все свои документы, деньги и прочее барахло ты подарил Клеопатре. Сочтет нужным — даст о себе знать. Нет — это твои проблемы. И искать ее я не намерен, да и не имею права. В кутузку, и то не могу тебя засандалить. На фиг ты мне нужен без продаттестата ?… —  прорыкал он. Схватил телефонную трубку и начал требовать связи с «Дворцом» (скромный позывной штаба флота).

«Песня любви не допета. Не светит мне берег Крымский и даже «губа» комендантская. Спроворит он меня, похоже, в губу Западная Лица. На заклание начальникам и прозябание всего отпуска в камере плавказармы. Ох…ь можно!…» — подумал тоскливо. Добравшись до «Дворца», комендант полез на «Рекорд». Тот соединил его с дежурным нашей дивизии.

Дежурный подтвердил, что по амбарной книге дивизии за ними  числится маленький ракетчик Друшлаг, но изволит быть в отпуске. Загорает на ЮБК.

— Он уже не только загорел, но и сгорел. Отправляю его к вам. На «Кировобаде». На опознание… — гнусно пошутил комендант. Мастер черного юмора.

Отволок меня в «УАЗике» на причал и вверил меня заботам вооруженных матросов на «Кировобаде». Они были служивыми комендантской службы Западной Лицы и следили, чтобы среди пассажиров теплоходика не затесался вражеский агент. Сутки тому назад «Санта-Мария» приперла меня в Мурманск, и вот поперла обратно. Хорошего помаленьку.


К-19

До прихода в Западную Лицу безмятежно хрюкал на диванчике кают-компании «Санта-Марии». Как Клеопатра в своей уютной квартире. Многочасовая вахта любви, снотворная пилюля «Авось, пронесет!», сделали свое дело. Отменно выспался. Сошел на контрольный причал в слегка растрепанном виде, но в бодром духе. И сразу попал в лапы СПНШ (старший помощник начальника штаба) нашей дивизии. На «опознание». Он встретил меня, как родного, и тут же «облобызал» матерным непотребством:

— Мудак! На дивизии, да что там, во всём ВМФ жуткая трагедия произошла. Все на ушах стоят, а тут еще тобой надо заниматься. Сиди в каюте ПКЗ и носа не высовывай. Вызову, когда понадобишься…

— Что случилось-то?

— Что случилось, то и случилось. Эта тема запретна для разговоров. Валяй на ПКЗ. Мне сейчас не до половых гангстеров.

На следующее утро СПНШ вызвал меня и поставил туманную задачу:

— Ты включен в состав сменного экипажа. Быть на ПКЗ неотлучно. В готовности к выходу в море на плавбазе. Для выполнения спецзадания. Что конкретно предстоит делать — экипаж узнает после выхода в море. Какие вопросы?

— Какие у матросов могут быть вопросы? Сижу в каюте в готовности к бою и походу. Вот и всё… — и отправился в каюту.  О «великой тайне» спецзадания я уже знал.  На «К-19» в море произошла авария ядерного реактора. Экипаж облучен, но борется за спасение корабля от гибели. Людей у нас — прорва, а вот кораблей маловато. Атомные лодки только пошли, с тьмой конструктивных огрехов и кучами заводских недоделок.

В нашем высокоморальном обществе секс был постыдным делом, а венерические болезни — преступными. Трахались украдкой, заболевали часто, но лечились тайно. Одно дело — подхватить трипперок, можно и тайно подлечиться. А если подхватишь что-нибудь типа сифилиса? Всё равно в тайне пытались лечиться. Не омрачали общую картину благополучия и не ломали свою карьеру. Авось, пронесёт.

Во всех остальных делах — подход аналогичный. Еще в Северодвинске слышал, что головная «К-19» на заводских испытаниях подхватила «трипперочек» на реакторе.  Высокопоставленные комиссии, отодрав всех, приказали так расценивать залипуху с  реактором.

Выпихнули ее на флот под фанфары выполнения и перевыполнения плана. Два года экипаж, проявляя свойственный нам героизм, корячится на корабле, продолжая испытания, и бегает на судоверфь для тайных лечений. Похоже, что эта подлодочка «долечилась». Влюбленные в нее подводнички схлопотали по полной программе. И опять мышиная возня с тайнами и сверхтайнами.

Помыкался я пару месяцев в сборном экипаже. Когда мы сменили остатки первого на «К-19», да и вернулся на свою «К-16». Оставив там, где положено, очередную подписку о неразглашении сией великой тайны.


Дырка

Меня-то Клеопатра вернула из отпуска. СПНШ засиропил в сборный экипаж, с которым оказался сперва на плавбазе, а потом и на «К-19». Приперли ее в Северодвинск. Мой экипаж недолго нежился в отпуске. Отозвали и посадили в «К-16». Второй экипаж засандалили  на судоверфь,  менять уже нашу сборную солянку.  Чтобы и они пополоскали свои яйца в йодной яме. «Если радость на всех одна, то и беда одна». Так и живем. Десятки погибших и переоблученных. И все в тайне.


Рекомендуем почитать
Десятилетие клеветы: Радиодневник писателя

Находясь в вынужденном изгнании, писатель В.П. Аксенов более десяти лет, с 1980 по 1991 год, сотрудничал с радиостанцией «Свобода». Десять лет он «клеветал» на Советскую власть, точно и нелицеприятно размышляя о самых разных явлениях нашей жизни. За эти десять лет скопилось немало очерков, которые, собранные под одной обложкой, составили острый и своеобразный портрет умершей эпохи.


Записки бывшего директора департамента министерства иностранных дел

Воспоминания Владимира Борисовича Лопухина, камергера Высочайшего двора, представителя известной аристократической фамилии, служившего в конце XIX — начале XX в. в Министерствах иностранных дел и финансов, в Государственной канцелярии и контроле, несут на себе печать его происхождения и карьеры, будучи ценнейшим, а подчас — и единственным, источником по истории рода Лопухиных, родственных ему родов, перечисленных ведомств и петербургского чиновничества, причем не только до, но и после 1917 г. Написанные отменным литературным языком, воспоминания В.Б.


Так говорил Бисмарк!

Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.


Тайна смерти Рудольфа Гесса

Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».


Октябрьские дни в Сокольническом районе

В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.